– Все понятно… – Гуров поднялся со стула и, почти не глядя, включил в каюте свет. – Лежать! – прикрикнул он, увидев, что его пленник собирается встать.

– Я же тебе все рассказал! – вновь опускаясь на пол, зло проворчал тот.

– От этого стула я тебя освободил, но речь не шла о том, чтобы ты прямо тут же отправился на все четыре стороны. Так что давай без претензий. Погоди-ка! Где-то я тебя уже видел…

И тут Лев вспомнил первый вечер пребывания на судне, учебный сбор пассажиров у шлюпок и наглый, вызывающий взгляд неизвестного верзилы. Он крепко связал Мигеля всем тем, что попалось под руку, – ремнями, полотенцами, и, притянув его стянутые за спиной запястья к намертво закрепленной в полу ножке кровати, вышел в коридор. Теперь ему предстояло разыскать фэбээровцев, чтобы наконец-то расхлебаться с этой историей. Но едва Лев дошел до середины коридора, как дверь в конце его распахнулась и из нее навстречу ему вылетели оба американца с пистолетами, взятыми на изготовку.

– Мистер Гурофф, не двигаться! Руки вверх! – проорал тот, что постарше. – Иначе мы открываем огонь на поражение!

– Ну, да, и убьете ни в чем не повинного человека. – Лев чуть приподнял руки, с нескрываемой иронией глядя на расходившихся янки. – Можете не кипятиться и не размахивать оружием. Я нашел свидетеля убийства Веры Чубиченко.

– Вы хотите сделать заявление? – уточнил старший фэбээровец.

– Да. Ее убил Стив Аллен. А при моей попытке его задержать он попытался убить меня самого, но в завязавшейся схватке случайно упал с большой высоты и свернул себе шею. Это железная, абсолютно достоверная версия, имеющая под собой все доказательные и правовые основания – мотористы внизу видели, что «стафф» скатился вниз по лестнице чисто случайно. Поэтому ни один суд, в том числе и США, не посмеет назвать меня виновным. А все те, кто попытается взвалить вину на невиновного, могут и сами стать фигурантами уголовного дела.

В ответ на недоверчиво-кислые взгляды фэбээровцев он достал из кармана свой сотовый и, нажав на кнопку диктофонной записи, дал послушать своим преследователям и подошедшему следом штурману (который, судя по всему, и позвал их в этот блок) свой диалог с латиноамериканцем.

– Боюсь, это ни о чем не говорит! – пробурчал фэбээровец постарше. – Информация получена незаконным способом.

– А вам что важнее – правильно полученная информация или реальный убийца? – Лев окинул всех троих испытующим взглядом. – Ребята, не забывайте о превратностях судьбы и не старайтесь быть «святее римского папы». Томас Джефферсон был твердо убежден в том, что не так страшен плохой закон, как кретин, берущийся исполнять хороший.

Гуров сознавал, что отчаянно блефует. С точки зрения американского права он, скорее всего, все равно продолжал оставаться подозреваемым. Цитату Джефферсона в порыве экспромта Лев сочинил тут же, по ходу своего зажигательного спича. Но, видимо, именно она стала окончательным аргументом, переубедившим американцев.

Переглянувшись, янки уведомили его о том, что хотели бы лично взглянуть на свидетеля убийства. Все четверо прошли в каюту Аллена. Старший фэбээровец некоторое время изучающе смотрел на связанного бандита, после чего внезапно воскликнул:

– Святые угодники! Да это же сам Франсиско Морес! Смотри, Эрни, это ж тот самый тип, который два года назад устроил бойню в центре Мехико… Помнишь, тогда были застрелены трое мексиканских полицейских и несколько случайных прохожих, в числе которых двое американцев. Ай да Фрэн-Койот! Его ищут по всей Америке, а он на туристическом судне обосновался.

– Ну и ну! – даже присвистнул младший. – Нам с тобой неслыханно повезло! Мистер Бинтсен обещал повышение сразу на две ступени тому, кто его скрутит. О-ля-ля! А с русским-то как быть?

– Да… Ладно! Что у нас к нему? Только лишняя головная боль, – отмахнулся старший. – Сэр, я надеюсь, вы… – заговорил он, с трудом подбирая слова и как-то непонятно глядя на Гурова.

– …Фрэн-Койота задержали только вы двое в ходе блестяще разработанной и проведенной вами операции, – догадавшись, в чем дело, рассмеялся Лев. – Можете быть спокойны – на ваши лавры я покушаться не собираюсь. И не забудьте, сэр, убрать караул от двери моей каюты и каюты моего друга. Я так понимаю, инцидент полностью исчерпан и мы с другом из подозреваемых автоматически стали свидетелями? Спокойной ночи!

Появление Гурова в коридоре, можно сказать, потрясло и ошеломило охранников, уныло стоящих столбами подле двери его каюты. Переглядываясь, они никак не могли уразуметь, каким образом этот русский смог покинуть помещение с охраняемой дверью и закрытым на двойной запор иллюминатором. Наверное, в этот момент они вполне могли поверить в то, что у Гурова на судне есть близнец или он обладает свойством проходить через стены. Подойдя к растерянным секьюрити, Лев жизнерадостно улыбнулся и, достав из кармана сипасску, чиркнул ею по замку.

– Джентльмены, вам здесь больше делать нечего, – простецки уведомил он охранников, продолжающих пребывать в состоянии ступора. – Господа из ФБР только что задержали крупного преступника, который теперь и будет главным фигурантом во всей этой истории. А я с этого момента полностью свободен от всех подозрений.

– Сэр, мы всецело вам доверяем, но без приказа начальства пост покинуть не можем, – хмуря лоб, негромко сказал охранник, похожий на латиноамериканца.

– Да ради бога! – рассмеялся Гуров. – Можете стоять хоть до утра. Ну а я – спать.

Чуть зевнув, он скрылся за дверью. В коридоре некоторое время царило молчание. Проводив взглядом прошедшую мимо них пожилую немку в отлично сидящем на ней костюме, второй охранник, явно итальянец, похожий на киноактера Микеле Плачидо, негромко обронил:

– А ведь он прав… Нам теперь какого черта тут околачиваться? Если русский все равно смог выйти из каюты, сделать какие-то свои дела, отпихнуться от фэбээровцев, то какого беса мы должны тут стоять?

– Ник, я с тобой согласен, – поморщился его напарник, – но без санкции начальства… уходить, я думаю, не стоит. А наш босс сейчас или спит, или со своей новой французской подружкой обжимается. Позвоним не вовремя – порвет в клочья.

Выслушав его, итальянец как-то неопределенно кивнул и, о чем-то подумав, многозначительно произнес:

– Знаешь, Хосе, мне так думается, тут и в самом деле замешана какая-то дьявольщина. Меня не оставляет ощущение, что за нами кто-то постоянно шпионит. Будто у самих этих стен появились глаза и они нас непрерывно буравят. И еще, знаешь – только не посчитай меня психом! – пока тут стоим, мне уже начала всякая чушь мерещиться. Только между нами! С полчаса назад мне показалось, что там, в конце коридора, промелькнула какая-то сгорбленная тень. Что-то наподобие не очень крупного примата – павиана или гиббона, с лохматыми волосами и бородой.

Латиноамериканец озадаченно посмотрел в его сторону, чуть слышно присвистнул и упавшим голосом прошептал:

– Ник, этого бородатого карлика я видел тоже. И что же это может быть? Помоги нам и спаси нас, Пресвятая Дева Мария… – и осенил себя двуперстием.