Ну что ж, следующая неделя уйдет на подготовку, покупку инструментов, доставку их, оформление документов, поиск транспорта. Еще неделька — на загрузку и оформление в таможне. В принципе, где-то в начале марта можно и выдвигаться. Тем более — дела на Балканах, кажется, приближаются к своему закономерному финалу…

* * *

Да, балканская ситуация все больше и больше пахнет порохом… Восемнадцатого января в деревне Рачак были обнаружены тела сорока пяти мужчин-албанцев, убитых сербскими полицейскими… Ну-ну. Как тогда докладывал Таманец — на штатской одежде убитых не было ни одной дырки от пуль. То есть бесчеловечные сербы расстреляли ни в чем не повинных мирных селян, а потом, кряхтя от натуги, стали переодевать покойников в неповрежденную пулями одежду. Надо полагать, в надежде, что случайные свидетели подумают, что все сорок пять покойников ушли в мир иной из-за острой сердечной недостаточности. Те, что играют за черных, или вообще разучились работать, или полагали, что и так сойдет. Любая экспертиза, конечно, докажет, что убитые — комбатанты (по характерным синякам на правом плече, по остаткам пороховой гари на пальцах, и еще по десятку признаков), и что убиты они в бою; но разве кому-нибудь на той стороне нужна экспертиза? Нахрена эта ерунда, когда вся мировая печать в их руках! При таких исходных любая, даже такая топорная работа, сойдет за первый сорт.

Двадцатого января югославская Скупщина попросила у России военной поддержки. Эх, ребята, да не смешите вы хоть своих избирателей! Никто вам сейчас не поможет, кроме вас самих. Побольше бы стойкости этим южным славянам…

Немцы весь январь-февраль пытались все же спрыгнуть с темы бомбардировок. Если, мол, и будем участвовать, то лишь для эвакуации международных наблюдателей. Бомбить — ни-ни! Хотят остаться чистенькими; понятное дело, у них сурьезный интерес в Черногории и Сербии, им сербская кровь на руках не нужна. Американцы надеются на мусульман и поэтому сербскую кровь пролить не бояться. Что ж, вольному воля…

До конца января сербы в Косово сражались с переменным результатом, но в первых числах февраля их успехи стали более чем очевидны. Сербская армия очистила от отрядов УЧК местность вокруг магистрали Приштина-Белград, старательно зачистила север Косова. В этих условиях наши оппоненты под угрозой немедленного начала бомбардировок заставили югов сесть за стол переговоров с шептарами в Рамбуйе. Шестого февраля переговоры начались. И ведь кто-то всерьез рассчитывал, что таким путем можно достичь мира! Есть еще наивные люди на планете Земля…

Ладно, в целом обстановка ясна. Бомбить будут в любом случае — не зря четырнадцатого февраля Госдеп объявил, что в случае неудачи переговоров решение о нанесении бомбового удара будет принято автоматически. Неудача переговоров запрограммирована — тем, которые играют за черных, надо лишь сделать так, чтобы ответственными за эту неудачу стали юги. Дело несложное — надо лишь настропалить соответствующим образом своих вассалов. Настропалят, это недолго.

Левченко откинулся на спинку кресла, потянулся. Оборудование Румянцева доставлено полностью и уже размещено по заранее запланированным районам. Вчера, четвертого марта, провели пробный сеанс связи — все работает, как часы. Есть, правда, некоторые вопросы с одним из высокочастотных генераторов. Его поставили в Любляне, в домике на окраине. Кто ж мог знать, что раньше этот домишко использовался в качестве наркопритона! Нагрянувшая с профилактическим рейдом полиция была немало изумлена, увидев вместо дюжины нариков с потухшими глазами — двух серьезных мужиков, деловито устанавливающих здоровый железный шкаф с кучей выводов, тумблеров, кнопок и прочей ерунды. Хорошо, легенду ребята отработали досконально — иначе не отмазались бы. В целом, кроме люблянского генератора, все оборудование установлено и приведено в состояние полной готовности. Послезавтра и он, болезный, начнет давать на пульте в закарпатской деревеньке свой пунктир.

Интересно, что там у Одиссея? Вроде числа восьмого собирался в путь — во всяком случае, позвонил давеча на оговоренный номер и сказал, что готов купить восемьдесят три килограмма телятины. Восьмого третьего… Ну, дай ему Бог удачи!

Люди Крапивина обживаются. Шестеро недалеко от Авиано, двое — на самом юге, в Бари. Еще четверо — на всякий случай — гужуются в Мюнхене. Вроде все в порядке?

Какой-то мерзкий червячок в душе мешал Левченко почувствовать себя окончательно успокоенным. Вроде бы факт измены майора Маслова косвенно доказан — второй этап операции 'Чистые руки', проведенный в декабре, во время отсутствия майора на рабочем месте (ввиду перелома голени), дал отрицательный результат — ни одна ставка не сработала…. Стало быть, надо решать с Масловым, несмотря на грозящие в этом случае проблемы? Вроде бы так. Как решать? Да как всегда в таких случаях — автокатастрофа, случайная смерть вырвала из наших рядов… Похороны с оркестром, рыдающая вдова, коллеги с каменно-печальными лицами…. Как решили в девяносто втором, с подполковником Шевляковым, с 'нашим человеком в Праге'. Поехал оный подполковник в горы — и сорвался; нелепая случайность — а человека нет. А вот если бы подполковник Шевляков не был бы столь интимно дружен с шефом чешского представительства компании 'Сидекс инкорпорейтед' (в миру — резидентом американского центрального разведывательного управления в Чехии) мистером Чарльзом Сноу — то веревка, на которой бравый подполковник спускался с вершины в Крконошах, и не перетерлась бы в самый ответственный момент…

Ну что, звать Ведрича? И двигать вместе с ним к генералу? Получить негласную визу на ненаписанный, но от того не менее действенный, приговор?

Пожалуй, подождем; и не в неуместной в этом случае жалости дело. Майор Маслов, по всем признакам, заслужил свою участь. Но как там сказано у Толкиена? 'Заслужить-то заслужил, спору нет. И он, и многие другие, имя им — легион. А посчитай-ка таких, кому надо бы жить, но они мертвы. Их ты можешь воскресить — чтобы уж всем было по заслугам? А нет — так не торопись никого осуждать на смерть. Ибо даже мудрейшим не дано предвидеть все'.

Генерал ждет к трем. Что-то зачастил к нему в последнее время этот загадочный 'Викторов'…В начале года заезжал, целый день просидел в генеральском кабинете. В середине февраля мелькнул. Вот и сегодня обещался быть. Зачем? Ладно, поглядим.

В двери его кабинета постучали. Левченко нажал на пульт, лежащий на краю стола, а затем крикнул:

— Открыто!

В его кабинет вошел подполковник Крапивин, как обычно, насупленный и всем недовольный.

— Бон жур, мон шер колонель. Коман сава? — Левченко знал, что тут же последует за его приветственными словами.

— Вам бы, товарищ подполковник, с вашим прононсом, скверную немецкую порнуху на французский переводить. Чтобы качество перевода соответствовало качеству фильма…

— Ладно, Крапивин, что тебя ко мне занесло?

— Пошептаться надо.

— Ну, шепчи… рыба, — вспомнил Левченко эпизод из 'Ищите женщину'.

— А вот повода для шуток лично я не вижу. Оперативная информация такая, что вы сейчас, Дмитрий Евгеньевич, со стула грохнетесь. Или стреляться затеетесь.