Я кивнула, мысленно признав правоту Арри.

Действительно, страшно даже предположить, что могли бы натворить драконы и драконицы, вынужденные расти и воспитываться вместе. Как тут не вспомнить про школы в моем мире, где порой разыгрываются настоящие шекспировские трагедии и любовные драмы. А ведь у нас нет магии. И потом, сдается мне, что драконы будут куда эмоциональнее обычных людей. Даром, что ли, в их жилах течет огонь.

– Поэтому издавна было решено разделить молодых драконов и дракониц, – завершил Арри. – И, поверь, от этого стало всем только лучше. Как я уже сказал, для драконов все дети общие. Поэтому никакая мать не будет страдать по сыну, отдав его на воспитание. И никакой отец не переживает за дочь, поступив так же.

– Каждому полу, стало быть, свой замок, – задумчиво протянула я. Встрепенулась, осененная новой мыслью: – А как же супруги?

– То есть? – переспросил Арри. – Я ведь вроде как сказал, что чистокровные союзы драконы не создают.

– Ну вот именно! – Я покачала головой, удивленная недогадливостью Арри. – У людей все-таки принято заботиться о своих детях. Неужели они спокойно соглашаются с такой постановкой вопроса?

Мой голос даже зазвенел от сдерживаемого с трудом негодования. Я невольно представила, что мне пришлось бы отказаться от собственного ребенка, исполняя древние традиции. Аж мороз по коже от такой перспективы! И меня бы вряд ли утешила ватага других ребятишек, гоняющих по коридорам замка. Мол, приглядывай за чужими, а за твоим присмотрит кто-то иной. Возможно, подобное – норма для драконов. Но не для людей. Дикость какая-то!

А ведь в драконьем замке я не видела женщин. Ну, кроме Терезы. Куда же делись все жены драконов? Впрочем, на месте их мужей я бы тоже предпочла держать супруг подальше от этого рассадника полуголых красавцев.

С другой стороны, мужьям дракониц приходится явно не легче. Здесь – страстные юнцы, мечтающие как можно скорее познать все радости плотской любви. А там – девицы, наверняка с удовольствием при любом удобном и неудобном случае демонстрирующие свои прелести. По-моему, у мужчин в такой ситуации голову сносит куда скорее, чем у женщин.

– Видишь ли, в чем дело… – Арри замялся. В его тоне просто-таки чувствовалось нежелание продолжать.

– В чем дело? – мгновенно насторожилась я.

Ох, что-то мне это не нравится! Сейчас наверняка выяснится какая-нибудь очередная гадость про традиции драконов. Не удивлюсь, если они все-таки сжирают своих партнеров после рождения детей.

– Как бы сказать… – продолжил мямлить Арри. – Ну…

– Да в чем дело-то? – не на шутку испугалась я.

Мое восклицание прозвучало слишком громко, потому что Харор вышел из своего ступора. Поднял голову и обвел пьяным взглядом комнату, в которой мы расположились. Затем остановил свой взгляд на мне.

Его глаза, не так давно напоминающие цветом драгоценные сапфиры, были на редкость мутными и какими-то бесцветными.

– О! – удивился он, как будто только сейчас вспомнив о моем присутствии. – Прекрасная дева!

Я мученически возвела очи горе и чуть слышно застонала. Ну вот, опять начинается! Неужели вновь продемонстрирует мне свой бантик на достоинстве?

– Харор, прошу, не начинай, – твердо проговорила я. – Вспомни: нам не суждено быть вместе. Во время первой брачной ночи я полакомлюсь твоим сердцем. – Подумала немного и угрожающе завершила: – И еще кое-чем.

– Ах, какая же ты жестокая! – Харор всхлипнул. На его потрясающе длинных ресницах повисли крупные слезинки. – А я ведь был готов родить для тебя ребенка!

До меня не сразу дошла вся неправильность фразы. Но когда я осознала, что не так в словах дракона, то гулко сглотнула.

– Родить? – недоверчиво переспросила я. – Ты? И каким же образом, хотелось бы знать?

Но Харор не торопился отвечать на мои вопросы. Он припал к бутылке, уже не утруждая себя поиском бокала. Впрочем, сомневаюсь, что в таком состоянии он бы вообще сумел налить себе вина, не расплескав его. Вон, даже так умудрился облиться.

Я несколько секунд завороженно глазела, как крупные кроваво-красные капли медленно стекают по обнаженной мускулистой груди, от чего соски становятся крохотно-возбужденными. Затем потрясла головой, отгоняя неподобающие мысли. Ну уж нет, с драконами я связываться не собираюсь! Чудные и озабоченные они какие-то. И потом, что означают загадочные слова Харора?

– Ну вот видишь, он сам тебе все рассказал, – произнес Арри, предупреждая мои дальнейшие расспросы.

– Что именно? – уточнила я. – Я вообще не поняла, что он сказал! Что за чушь о том, что он родил бы мне ребенка? Он ведь мужчина! – Вспомнила его незабываемое появление в спальне и добавила: – Я в этом абсолютно уверена, поскольку видела, что у него между ног!

Фраза прозвучала до безобразия пошло. Но мне было уже все равно. Ладно, чего стесняться. Чай, Влада в этом мире все равно нет, то есть никто не устроит мне скандала по поводу неподобающего поведения.

– Дело в том, Анна, – устало проговорил Арри, – что драконы – яйценесущие.

– Да я как бы не сомневалась… – буркнула я, невольно опять вспомнив пресловутую сцену соблазнения.

И действительно, в наличии у Харора сего непременного и обязательного мужского атрибута сомневаться не приходилось.

– Нет, я не о том! – запротестовал Арри, каким-то чудом угадав неправильный ход моих мыслей. – Они действительно яйценесущие. В прямом смысле этого слова. Размножаются они так! Ну, или если тебе будет понятнее – яйцекладущие.

«И на какие же поверхности они кладут свои яйца?» – едва было не пошутила я, но в последний момент успела прикусить язык, осознав, что Арри не шутит.

А ведь и впрямь, по большому счету драконы – это рептилии. Огромные, огнедышащие, но все-таки пресмыкающиеся. Да, моих скудных познаний в биологии хватало на знания о том, что существуют живородящие рептилии. Но, по всей видимости, драконы к ним не относятся.

Теперь мне надлежало осмыслить все узнанное про физиологию своих новых знакомых. Итак, они яйценесущие или яйцекладущие – не суть, как назвать. Браки между себе подобными у них запрещено создавать. Это что же получается?

В моем воображении моментально предстала дикая картина родов какой-нибудь несчастной, которой не повезло забеременеть от дракона. Вот она, красная от натуги, издает последний душераздирающий рык и в изнеможении откидывается на мокрую от пота, смятую постель. А повитуха, принимающая роды, торжествующе поднимает в воздух гладкое крепкое белое яйцо. Так, что ли?

«Вряд ли драконы размножаются яйцами наподобие птичьих, – с сомнением шепнул внутренний голос. – Скорее, яйцо будет зеленым и кожистым».

Ладно, пусть даже так. Это не столь уж важное уточнение. Но все равно. Как-то… жутковато и неправильно.

– Бедные женщины! – с искренним состраданием вздохнула я.