Новгородский летописец крайне скуп на информацию о судьбоносном для Суздальской земли сражении: «И бишася на Ждани гору, и много ся зла створи: и убиша посадника новгородьскаго Иванка, мужа храбра зело, месяця генъваря в 26, и Петрила Микулъциця и много добрых муж, а суждальць боле; и створше мир, придоша опять» (3, 28). Оно и понятно, его землякам гордиться было нечем. Чтобы хоть как-то сгладить горечь поражения, летописец особо выделил, что врагов погибло больше. Могло быть и так, поскольку суздальские и ростовские полки атаковали вражеские позиции вверх по склону горы.

При этом возникает закономерный вопрос: откуда новгородский летописец узнал информацию о вражеских потерях? Вряд ли ему об этом рассказали земляки, принимавшие участие в сражении, некогда было им заниматься подсчетами. Новгородцы в панике бежали от Жданой горы, спасаясь от разящих клинков суздальских и ростовских гридней. Поле боя осталось за Юрием, но вряд ли суздальский князь отправлял в Новгород отчет о собственных потерях. Скорее всего, высказывание летописца о большом числе убитых вражеских воинов есть не более чем стремление выдать желаемое за действительное. Чтобы на страницах летописи досадить ненавистному суздальскому князю.

Иначе изображают ситуацию летописцы Залесской Руси. Никоновский летописный свод немногословно рассказывает о злоключениях новгородцев: «И сретиша их Суздалци и Ростовцы на Ждане горе, и бишася тамо на Ждане горе крепко, и много зла сътворися Новгородцем, и убиша мужа славна посадника их Иванка Данкова, и Жиряту Якунова, и Петрила Никулича, и Даншу Якшича, и много добрых и храбрых мужей Новгородцев побиша, и многи крови христіаньскиа пролиашася. И бежаша Новгородци и со князем их к Новугороду» (11, 159). Большие людские потери отмечены с обеих сторон. Любопытная информация содержится в Воскресенской летописи. О новгородцах летописец пишет, что «бысть им брань крепка зело», что погибли у них Петр Микулич, посадник Иванко, «и иных мужей добрых много погибло». Летописец понимал историческое значение битвы на Жданой горе для Суздальской земли, назвав её итог «победою великою» (10, 30). С таким выводом нельзя не согласиться. Обратим внимание, что как в новгородских летописях, так и в летописных сводах Северо-Восточной Руси главный акцент делается на то, что у новгородцев погибло «много добрых и храбрых мужей». Речь явно идет о высшем командном составе новгородской рати, что делало поражение ещё более тяжелым. Что касается Юрия, то князь показал себя храбрым и умелым ратоборцем, способным не только правильно расставить полки, но и лично повести дружинников на вражеские копья.

* * *

Побоище на Жданой горе резко изменило ситуацию в регионе. Господин Великий Новгород давно не терпел столь сокрушительного поражения, и новгородцы на какое-то время выбыли из войны. На северных рубежах Ростово-Суздальской земли воцарилось спокойствие. Однако победа князя Юрия обернулась неожиданными последствиями, и коснулись они всей Руси. Причем самым негативным образом.

После возвращения потрепанной рати на берега Волхова, перед новгородцами встал извечный вопрос: кто виноват? Крайнего нашли быстро: князь Всеволод Мстиславич, втянувший вольный город в войну на стороне Ольговичей. Мало того, князь первым бежал с поля боя, чем в немалой степени способствовал поражению новгородцев. 28 мая 1136 г. новгородцы собрались на вече, где Всеволоду припомнили все грехи. Князя обвиняли: «1) что не любит простого люда, а почитает одних вельмож; 2) хотел, обругав Новгород, княжить в Переяславле; 3) пойдя на суздальцев и не бившись крепко, прежде других с боя ушел; 4) любит игры и охоту ястребов и собак, по полям ездить, а судить и правосудие для людей чинить не прилежит; 5) велел нам со Всеволодом Олеговичем союз учинить, а ныне велит снова отстать» (82, 277). По итогам веча Всеволода Мстиславича вместе с семьей посадили под стражу в Епископском доме. К черниговскому князю Всеволоду Ольговичу новгородцы отправили посольство, прося на княжение его младшего брата Святослава.

Это был огромный успех сыновей Олега Гориславича. Новгород всегда находился в сфере влияния киевских князей, последнее время в нем постоянно хозяйничали потомки Мономаха. И теперь всё закончилось. Великий князь Ярополк не смог повлиять на ситуацию, поэтому был вынужден смириться с новым положением дел. С этого момента многие историки начинают отсчёт новгородской самостийности, принесшей столько бед Русской земле.

Удивительно сложилась судьба Всеволода Мстиславича. Просидев под арестом до 15 июля, князь вернулся в Южную Русь, где получил от Ярополка Владимировича в удел Вышгород: «И вдасть ему стрый Вышегород» (8, 216). В 1137 г. Всеволода призвали на княжение псковичи, причем сделали это вопреки воле новгородцев: «Придоша Пльсковичи и пояша собе Всеволода княжить, а от Новгородець отложишася» (8, 216). Северо-Западная Русь раскололась, в воздухе запахло большой войной.

Всеволод княжил в Пскове недолго, но за это время успел заложить в городе каменный Троицкий собор. 1 февраля 1138 г., на «масленой неделе в четверг», князь скончался (2, 216). Согласно завещанию, Всеволод был похоронен в псковском храме Дмитрия Солунского, на гробнице князя положили его меч и щит. Согласно житию князя, на клинке была надпись: «Чести моей не уступлю никому». Со смертью Всеволода исчезла причина для конфликта между Псковом и Новгородом, война, которую все ждали, так и не началась.

Дальнейшие события приняли весьма неожиданный оборот. Согласно «Книге Степенной царского родословия», узнав о смерти Всеволода Мстиславича, новгородцы решили забрать тело князя себе, «на утвержение Великому Новуграду и на исцеление недугом» (15, 199). В Псков прибыла представительная делегация во главе с протопопом Полюдом, новгородцы зашли в храм и попытались забрать тело Всеволода, но «не подвижеся рака с места своего» (15, 199). Не сумев подвинуть княжескую гробницу, новгородцы опечалились, стало ясно, что Всеволод Мстиславич не желает покидать Псков. Затем случилось знаменательное происшествие: «И абие в том часе невидимо спусти ноготь от честныя руки своея и дасться Полюдови протопопу» (15, 199). В качестве утешения новгородцам достался ноготь с пальца псковского князя.

Либо с 1192 г., когда были обретены его мощи, либо со времени первого чуда в 1284 г., Всеволод, в крещении Гавриил, почитался в Пскове как местный святой. Он был канонизирован на церковном соборе в 1549 г. как святой благоверный князь Всеволод Псковский, считался защитником и покровителем города. Во время осады Пскова армией польского короля Стефана Батория в 1581 г. горожане приносили мощи князя на наиболее опасные участки обороны.

Черниговский князь Всеволод Ольгович оказался дальновидным политиком, умело воспользовался раздорами среди потомков Мономаха и значительно усилил свои позиции на Руси. Всеволод был недоволен новым переделом уделов, при котором Андрей Владимирович получил Переяславль, Изяслав Мстиславич Владимир-Волынский, а потомки Олега Гориславича вновь остались ни с чем. Всеволод Ольгович решил восстановить попранную справедливость, призвал братьев Игоря и Святослава, нанял половецкую орду и начал войну с Мономашичами.