Размышления журналиста бесцеремонно прервал Игорь:

— Мне пять ложек сахара! — заявил Хорунжий и, поймав на себе вопросительный взгляд Виктора, добавил: — Не слипнется, Петрович, не слипнется.

— Ну, тебе лучше знать, — сдержанно ответил хозяин и сел в мягкое кресло напротив Сигрид и Игоря.

— И все же, Сигрид, не знаю, как вас по батюшке, что привело вас к нам?

— Какая прелесть! — широко улыбнулась Сигрид, увидев вошедшего в холл красавца Бэрримора.

Тот без всяких церемоний прыгнул на широкую ручку кресла, в котором сидела Сигрид, и, пару раз нюхнув рукав ее розового платья, принялся тереться о руку шведки.

— Бэрримор, это Сигрид. Сигрид, это Бэрримор, — представил Лавров.

— Как мило! Какой он очаровательный! — почесывая нежного котика за ухом, восхищенно произнесла Сигрид. — А он мне ничего плохого не сделает?

— Не-е-ет, он же кастрирован! — влез с комментариями Игорь.

— Так, прекрати пошлить, Хорунжий! — рассердился Виктор. — И вообще, что ты здесь делаешь? Я тебя сюда звал?

— …Виктор Петрович, — вдруг металлическим голосом перебила журналиста Сигрид. — Игорь Хорунжий представляет здесь мои интересы.

— Хм, вот как? — удивился Лавров. — Так значит, это официальный визит? Тогда мне надо снять красные носки и надеть бабочку?

Вместе с тем Виктор думал: «Что-то она слишком вменяемая как для вдовы капитана».

— …А кто сказал, что он умер? Кто видел моего мужа мертвым? Вы? — сказала Сигрид, уставившись на Виктора.

«Я что, произнес это вслух?» — недоумевал Лавров.

— …Вы ведь об этом подумали, Виктор?

— Откуда вы знаете, что я подумал? Вы что, ведьма? Ешьте вон лучше козинаки, миссис Колобова, — ушел от ответа журналист. — Так, Бэрримор! — журналист поднялся и снял с Сигрид вконец обнаглевшего кота. — Брысь отсюда, а то зацепок наделаешь нашей гостье… Итак, Сигрид. Не будем соревноваться в телепатии, телекинезе, телепортации — я сам с телевидения, поэтому меня этим не удивишь. Говорите прямо: что вам нужно? А впрочем… Могу угадать. Вы хотите, чтобы я взял вас с собой в Сомали.

Сигрид недоуменно посмотрела на Хорунжего.

— Я ничего не говорил! Он сам догадался, честное слово, Сигрид! — положа руку на грудь, стал оправдываться Игорь.

— Это было не трудно. Многие красивые женщины просятся в экспедиции, — засмеялся Виктор. — Но… Это не простая экспедиция. Оттуда можно и не вернуться… Вернее, судя по тому, что я видел там недавно, шансов вернуться очень мало.

— Я все оплачу. И очень хорошо заплачу.

— Святая наивность… Двадцать тысяч евро, плюс расходы на отели, питание… Тридцать — тридцать пять тысяч — это не шутки.

— Пятьсот… Пятьсот тысяч евро, — не меняя голоса, ответила Сигрид.

— Да хоть миллион, — рассердился Виктор оттого, что его неправильно поняли.

— Миллион евро? Без проблем! Договорились? — бросила жена капитана.

Виктор встал и выпрямился. Затем, заложив руки в карманы брюк, сделал несколько шагов по холлу туда и обратно.

— Вы поймите! Там мой муж! — не выдержала Сигрид. — Живой он или мертвый, он — мой муж! Я хочу его видеть.

— А если все-таки мертвый? — с трудом выдавил из себя Виктор.

Он точно знал, что Колобова нет в живых, что капитан «Карины» уже почти пять месяцев лежит в судовом холодильнике. Но сообщить этой женщине о гибели ее Владислава у него не было сил.

— А если мертвый… — опустила голову Сигрид, — хоть заберу его. А то эти власти… Им и до живых-то дела нет. Что тогда о мертвых говорить?.. Ладно! Сколько вы хотите? Говорите прямо!

— Да дело не в деньгах! — грустно сказал журналист. — Если бы даже я смог поехать, то все равно не взял бы вас ни за деньги, ни просто так. Это не прогулка! Я даже этих с собой не взял бы! — Виктор кивнул на Хорунжего. — …Хоть они и мои друзья. Но сейчас об этом глупо говорить. Поездка не имеет смысла, и этому есть свои причины.

За разговором с женой Колобова Виктор почти забыл, что залог его успеха, черная плинфа из подножия памятнику Николаю Святоши, исчезла. А значит, разговор о самой поездке — не более чем пустая трата времени.

— А если я скажу… что Подголовный Камень Иешуа никуда не пропадал? — вдруг выдала Сигрид, переглянувшись с Хорунжим, на что тот кивнул головой.

— Что-о-о-о? — Виктор просто оцепенел.

— Вы ведь из-за него не можете поехать? Правда?

Шведка торжествующе откинулась на кресло, а Лавров посмотрел на Хорунжего…

— Мы тут немного поколдовали с райсоветом. Сигрид дала денег кое-кому, ну и провели реставрацию — как сказал бы известный герой, «без шума и пыли», — последние слова Игорь произнес голосом Лелика из «Бриллиантовой руки».

— Пародист хренов, — наигранно пробурчал Лавров. — И что дальше?

— А дальше предлагаю взаимовыгодный обмен! — с очаровательной белоснежной улыбкой ответила Сигрид. — Вы берете нас с собой — меня и Игоря. А мы вам говорим, где находится камень.

Виктор сел за стол, насуплено глядя по сторонам. С минуту он мучительно думал, затем, протерев глазницы руками, громко выдохнул:

— Фу-х-х! Будь по-вашему…

Сигрид и Хорунжий хором зааплодировали, а Виктор, продолжая изображать недовольство, посмотрел на Хорунжего:

— Обложили меня, сволочи?

— Мы же любя, — сквозь хохот ответил Игорь.

— Та-а-ак. А почему вы сами не повезли камень? — обратился журналист к Сигрид. — Он же у вас в руках.

— …Ну-у-у, — замялась Сигрид.

— …А это уже было мое условие. Или с Лавровым, или никаких поездок.

— Оу, йес, — подтвердила слова Игоря шведка.

Конечно, Виктор был несказанно рад, что камень вот так легко нашелся. Он почувствовал такое облегчение, что готов был скакать от радости. Но, как бывший разведчик, он прекрасно умел скрывать свои эмоции. Поэтому продолжал играть.

— Наше телевидение — сборище жуликов и аферистов! — говорил он под смех Игоря. — Чего смеешься? Сейчас по шее получишь! Смеется он… Так! Ну и где же он, этот камень?

— А-а-а, — загадочно произнесла Сигрид. — Его нужно будет выкупить.

— Что значит выкупить? Вы что, в ломбард его сдали?

— Да! — задорно ответил Хорунжий. — Хозяин ломбарда Маломуж дешево не отдаст!

Виктор выдержал паузу, чтобы набрать в легкие воздуха и выговориться. В этот момент из-за двери высунулась голова Маломужа.

— Если что — я тут! Далеко ездить не надо! Договоримся.

— Одноглазый!!! И ты тут? — вскричал Виктор.

— Агась, — был ответ.

— Это что же, и тебя с собой брать?