— А теперь самое время познакомиться, — объявил первый. — Чтобы наши новые друзья могли попробовать присоединиться к нам, раз уж получился такой, как говорится, шведский синдром. Это ведь так называется? — спросил он, обращаясь определенно к лежавшему перед ним Бэленджеру.

— Стокгольмский синдром, — ответил Бэленджер.

Первый с силой пнул его по левой ноге.

Бэленджер поджал ногу и застонал.

— Тебя, мать твою, никто не спрашивает! — рявкнул первый. — Я точно знаю, что в той киношке Кевина Спэйси, которую мы тогда смотрели, говорили про шведский синдром.

— "Переговорщик", — напомнил второй.

— Она так называлась, да? Я запомнил только, что там были заложники, которые все пытались закорешиться с теми, кто их повязал. А может, про шведский синдром говорили в другом кино. Это ведь шведский синдром, верно?

— Верно, — отозвался Бэленджер.

— Ну вот, а я что говорил. Так что давайте знакомиться. Меня зовут Тод. А это...

— Мэк, — сказал парень со следом от ожога на щеке.

— Меня можете называть Джи Ди, — представился младший, стриженный по-военному. Ему было лет восемнадцать.

— А ты?.. — спросил Тод, глядя на Бэленджера.

— Франк.

Тод перевел взгляд на остальных, лежавших на полу.

— Винни.

— Рик. — Из-за сломанного носа голос Рика звучал так, словно у него был ужасный насморк.

— А тебя как зовут, лапочка? — обратился Мэк к Коре. При этом он потер бритое темя с таким видом, будто это доставляло ему эротическое удовольствие.

— Кора.

— Миленькое имечко.

— А старпера как кличут? — полюбопытствовал Джи Ди.

— Боб. Его зовут Боб. — У Бэленджера от жалости сжалось сердце, когда он взглянул на профессора, лежавшего в полубессознательном состоянии с голой ногой, замотанной скотчем и покрытой коркой запекшейся крови.

— Очень приятно было познакомиться. Мы все очень рады, что вы сможете принять участие в нашей вечеринке. Есть вопросы?

Никто не отозвался.

— Валяйте, валяйте. Я уверен, что вопросы у вас есть. Сейчас для них самое время. Спросите меня о чем-нибудь. Я не кусаюсь.

Мэк и Джи Ди захихикали.

— Франк, — сказал Тод, — задай мне вопрос.

— Вы видели, как мы спускались в люк?

— Угу. Мы давно думали, как попасть в этот чертов дом. Проклятущие железные двери и ставни ну никак не хотели открываться. Стены толстенные; чтобы проломить дыру, пришлось бы наделать столько шума, что любители стучать копам сразу же засуетились бы. Копы влезли бы в нашудыру и раньше нас потырили бы отсюда все мало-мальски стоящее.

— Или же тот парень, который тут шляется, — добавил Джи Ди. Из всех троих лишь его лицо не вызывало у Бэленджера ощущения мороза по коже.

— Парень? — спросил Винни.

— О, смотри, ледок-то подтаивает. Вот и еще один вопрос. Да, парень, — сказал Тод. Когда он говорил или шевелился, все его татуировки приходили в движение.

— Мы видели его здесь две ночи подряд, — добавил Мэк, отводя наконец взгляд от Коры.

— И что же он делал? — спросил Бэленджер. «Нужно занять их разговором, — подумал он. — Пока они говорят, можно их не слишком бояться».

— Просто шлялся вокруг дома. Осматривал стены и места, через которые можно было бы залезть внутрь. А мы сидели в траве на той стороне улицы и секли за ним через очки. Похоже, смотрел, все ли заперто.

— Может быть, это охранник.

— В Эсбёри-Парке, на самом берегу? — бросил Мэк. — Не смеши меня.

— Но он был не такой, как мы, — встрял Джи Ди. — Тот парень был одет в костюм при галстуке и в плащ. Все, как положено.

— Тогда он, возможно, работает на компанию сборщиков утиля? — предположил Бэленджер.

— Ты что, хочешь сказать, что та чушь, которую ты нес, была правдой!

— Через неделю отсюда вычистят все до последнего гвоздя. А потом разнесут дом.

— Тогда, допустим, вы и впрямь очень вовремя показали нам удобный путь. Ну, еще вопросы будут? Ваш шанс. Вопросы? Вопросы?

Бэленджер мотнул головой в сторону профессора.

— Можно мне подойти и взглянуть на него?

— Нет. Да и что ты мог бы для него сделать?

— Ну, для начала, если у него сердечный приступ, я мог бы оказать ему помощь.

— Дуть в рот, и все такое?

— Да.

— Ты, парень, наверно, будешь посмелее меня.

— По крайней мере, я мог бы устроить его поудобнее. Он лежит на раненой ноге.

— Перевернуть его на спину? Ты думаешь, что это будет полезно?

Бэленджер промолчал.

— Черт возьми, если это все, что тебя тревожит... — Джи Ди подошел к профессору и перевернул его на спину.

Профессор застонал. Движение вывело его из состояния забытья; он медленно повернул голову сначала в одну сторону, потом в другую, потом открыл глаза и, сильно прищурив глаза, чтобы сфокусировать зрение, испуганно уставился на троих незнакомых мужчин.

— Ну вот, а ты боялся, — сказал Мэк.

— Вопросы? Вопросы? — в очередной раз повторил Тод. — Нет? Прекрасно. У вас был шанс. Теперь настала моя очередь. Сейчас будет мой вопрос. Вы готовы? Вопрос будет непростой. Вы уверены, что все готовы?

Молчание.

— Как нам выбрать, кого из вас убить?

Бэленджер уставился на часы Тода, стараясь отделить, дистанцировать рассудок от испытываемых эмоций. Парень носил часы спортивного образца с несколькими циферблатами, обтянутые черной резиной. Чуть заметно изменив положение головы, Бэленджер смог разглядеть, что часы показывали пять минут второго. Сердце у него билось с такой силой, что, казалось, полностью занимало весь объем грудной клетки.

— Так кого же? — продолжал издеваться Тод. — Есть предложения? Нет? Тогда я думаю, что нужно попросить Джи Ди выбрать.

— Непростой выбор, — отозвался Джи Ди. — Ну-ка, посмотрим... Эни, мени... Мо!

Он резким движением вздернул Рика на ноги, упершись локтем в затылок, пригнул ему голову и, схватив сзади за пояс, поволок к перилам балкона.

— Нет! — закричала Кора.

Рик нечленораздельно завопил. Но когда беспомощная жертва уже должна была перевалиться через ограждение, Джи Ди дернул Рика за пояс и снова швырнул на пол балкона.

Кора в ужасе прижимала ко рту связанные скотчем руки. Лицо Рика сделалось совсем пепельно-серым. Его грудь часто и высоко вздымалась — он отчаянно хватал ртом воздух, от чего страх еще больше усиливался.