— Пожалуй, нужно будет прочитать эту книжку, — сказал Бэленджер.

— Я уверен, что вам понравится, — ответил Винни. — Сильнейшая история, но написана просто ужасно. Драйзер ненавидел гладкую прозу и выражался по-своему. Где-то он сказал, что бар — это раздувшийся от важности салун.

Ниже, на лестнице, рассмеялся Джи Ди.

Двигаясь очень медленно из-за Конклина, они добрались до пятого этажа и потащились выше. Бэленджера продолжало тревожить затрудненное дыхание профессора. Он не раз уже думал о том, что, может быть, стоит кинуться вверх по лестнице и попытаться выхватить пистолет у Тода. Но Тод держался слишком далеко. Да и лестница тоже ограничивала движения. Тод начал бы стрелять, а может быть, Мэк и Джи Ди пустили бы в ход ножи против остальных пленников, которым было совершенно некуда бежать. Попытка нападения закончилась бы резней. Нет, решил он, пока что не время.

— Эта сестра Керри напомнила мне одну цыпочку из того кино, о котором говорила наша лапочка. — Бэленджер знал, что Мэк имеет в виду Кору. Его гнев делался все сильнее. — Того, где поют «Лунную реку». Как это кино называется, а, лапочка?

— Прекратите трогать меня.

— Как называется это кино?

— "Завтрак у «Тиффани».

— Да. Черт возьми, пока я не увидел эту штуку по ящику однажды вечерком, я думал, что она о каком-нибудь кабаке, вроде какого-нибудь «Обеда с затраханным Андре». Оказалось, что не о кабаке, а о той дурной цыпочке. Как ее зовут, а, лапочка?

— Холли Голайтли.

— Во, и даже имя у нее дурное. Холли-динамистка. Вот как ее надо называть. Эта телка уломала парней взять ее с собой в офигенный ресторан. Естественно, они рассчитывали вдуть ей. А она чего сделала? Стрескала дорогущий обед, а потом попросила у них денег, чтобы пойти, видите ли, в ванную. Никогда не видал ванной, где нужно платить за вход, но, может быть, у богатых свои хохмы. Эта стерва втихаря смылась из ресторана, и парни так и не получили того, за что они заплатили. Она не переспала ни с кем из них, но, как я кумекаю, все равно была шлюхой и остается шлюхой.

Они дошли до шестого этажа.

— И где же шестьсот десятый? — спросил Тод.

В свете фонарей отчетливо были видны потемневшие бронзовые номера на дверях.

— Шестьсот двадцать два справа. — Джи Ди осветил фонарем растущее на полу дерево.

— Значит, шестьсот десятый с другой стороны. — Тод движением руки с пистолетом приказал группе идти в темноту налево.

— А конец совсем уж дурацкий, — продолжал разглагольствовать Мэк. — Герой там писатель. Вроде должен быть умным мужиком. Знает ведь, что эта м...да тратит большие бабки, чтобы передавать малявы гангстеру в тюрьму. Знает, что она хочет окрутить южноамериканского миллионера и выскочить за него замуж, чтобы добыть еще бабла. Но этот лох все равно в нее втюрился. И чем кончается? Они оказываются в этом переулке и ищут под дождем кошку, которую она сама же и выбросила, находят кошку, целуются, и тут музыка делается такой слезливой, что прям сопли текут, и я думаю: лох ты беспонтовый, вали отсюда! Вали от этой шлюхи со всей скоростью, какую сможешь выжать! Она разобьет тебе сердце, а потом кинет тебя, как только поблизости появится какой-нибудь парень с тугим лопатником!

— А что кроме этого тебе понравилось в кино? — снова рассмеялся Джи Ди.

— Черт побери, — неожиданно крикнул Винни Бэленджеру, — да будьте вы прокляты! — Он был настолько разъярен, что совершенно не мог сдерживаться. — Профессору всего-то нужно было спросить меня, и я сам занялся бы этим делом! Вы думаете, что мне не нужны деньги? Я зарабатываю жалкие центы в школе, где ученики бьют учителей за то, что те пытаются задавать им уроки на дом. У меня нет богатых родителей, как, например, у Рика. Черт возьми, да мой отец загибается от эмфиземы. И у него нет медицинской страховки. Все мои заработки уходят на оплату его медицинских счетов! Если бы вы спросили меня, я согласился бы!

— Ну вот, парень хоть просек, что главное в жизни — это бабки на кармане, — сказал Мэк. — Если подцепишь бабла, то можно будет не только оплатить все счета на лекарей своего старика, но еще и трахать Холли-динамистку, пока не обрыднет.

— Это-то я секу, — отозвался Тод. — А вот и шестьсот десятый.

На двери висела табличка «НЕ БЕСПОКОИТЬ».

Тод повернул ручку и толкнул дверь.

— Заперто.

— Ничего удивительного. — Бэленджер изо всех сил старался поддерживать разговор.

— Выкладывай.

— Кора и Рик не смогли найти ключи от нескольких номеров, включая и шестьсот десятый. Вероятно, все двери, от которых нет ключей, должны быть заперты.

— Ну а теперь, на тот случай, если ты пытаешься сообразить, почему и ты сам, и твои кореша до сих пор живы, могу назвать одну причину. Вы будете заниматься черной работой, а мы пока что отдохнем.

— Но это не единственная причина, — добавил Мэк, взглянув на Кору.

— Да, еще и дед, который поможет нам искать тайник, — сказал Джи Ди. — Бросьте-ка его на пол.

Бэленджер и Винни повиновались. Правда, они опустили профессора очень осторожно и постарались устроить его со всеми возможными удобствами. Бэленджер, чувствовавший себя донельзя измотанным, с наслаждением выпрямился. Жаль только, что руки у него связаны и он не мог помассировать предплечья.

— А теперь откройте дверь. — Тод включил фонарь.

— Как?

Тод направил на него пистолет. Ударивший в глаза свет мощного фонаря заставил Бэленджера зажмуриться.

— Я терпеть не могу, когда со мной спорят.

— Рик. Винни. Подойдите сюда.

Рик, нос которого, покрытый коркой запекшейся крови, сделался вдвое больше нормального размера, и Винни поспешно подошли к стоявшему перед дверью Бэленджеру.

Винни, несмотря на связанные запястья, исхитрился еще раз повернуть ручку и толкнуть дверь. Естественно, безрезультатно.

— Я буду держать ручку, а вы попытайтесь вышибить дверь.

Мэк рассмеялся.

— Я же говорю — башковитый парень. Они будут работать, а он — стоять.

Бэленджер и Рик дружно навалились на дверь плечами. Стена пошатнулась. Они отступили и толкнули сильнее. Дверь стояла на месте.

— Такое ощущение, что там железо. — Теперь у Бэленджера разболелось еще и плечо.

— Мне плевать, пусть хоть броня. Открывайте!

— Теперь моя очередь держаться за ручку, — сказал Рик, отталкивая Винни в сторону.

Тот присоединился к Бэленджеру. Они отступили на пару шагов и с разгону ударили в дверь плечами.

— Мы можем прыгать тут хоть целый день, — сказал Бэленджер. — Она не открывается.

— Ладно, тогда тебе было бы лучше поскорее придумать, как ее открыть, — ответил Тод, — потому что у меня кончается терпение, а когда мое терпение кончится...