– Помяни мое слово, Алексей Петрович, через два дня нам опять предстоит авангардом впереди всей дивизии идти, – сказал шедший рядом с Егоровым командир Смоленских драгун. – Для Суворова важно не упустить сераскира со всем его войском на юг, к Журжи. Так что, пока тяжелая пехота с артиллерией будут разносить боевые порядки и укрепления турок, нас, как я полагаю, генерал-аншеф обходным маневром в южный лес двинет. Сам же, небось, на совете слышал, что он там про османские заслоны на двух главных лесных дорогах говорил? И про твое знание этих мест он тоже, кстати, вовсе не зря упомянул.

– Да уж, два десятка лет назад пришлось нам в этих местах изрядно побегать и кровушку обильно довелось пролить, – проворчал Алексей. – Непростое нам дело предстоит. Ну да ладно, коли такой будет приказ, так мои егеря поработают там. Вам-то в лесу конными совсем несподручно будет воевать, Александр Карлович. Вы, самое главное, нас всех на коней посадите, а при заходе в чащобу от неприятельской кавалерии прикройте. А уж там, в лесу мы сами разберемся и с дорожными заслонами, и с отступающими колоннами, ежели они будут.

* * *

– Совсем скоро вперед мы, братцы, двинем! – заверил расположившихся у костров товарищей Горшков. – С комендантского плутонга унтер Иванов своему дружку из третьей роты сказывал, что решено уже все у Ляксандра Васильевича. А нам, легким стрелкам, дескать, велено опять, как и прежде, впереди всех идти.

– Ну а чего, все правильно, лес ведь большой дальше, самое место нам там, егерям, турку шурудить, – солидно проговорил ветеран Фадей. – На-ка, Валерьяша, глянь, как я его наточил, – подал он тесак молодому солдатику. – Вот так же и ты в следующий раз брусочком поширкаешь старательно клинок под углом, а потом уж другим лезвием аккуратненько его поправишь, дабы все заусенцы сбить и боковой отход у самой кромки убрать.

– Спиридоныч, а ты глянь и мой тоже? – попросил Южаков, вынув свой тесак из ножен. – А то вдруг и у меня эта самая кромка лезвия с заусенцами?

– Ты, Ванька, это самое! Давай-ка сам за своим оружием гляди! – насупившись, проворчал Фадей. – Чай, не первый год уже солдатствуешь! Хвост волкодавский давно вон на своей каске носишь. Все ведь и сам знаешь да могешь, только вот ленишься чавой-то. А этот, щеня еще совсем неразумный, от сохи только вот полгода как оторвали. Его учить и учить всему надобно.

– Южак, а ну, сходи-ка ты за дровами! – рявкнул лежащий на расстеленном пологе капрал. – Я гляжу, у тебя прыти больно много, а у нас ведь еще вся ночь впереди! Давай-давай, пошевеливайся! Опосля, как вернешься, будешь свой тесак точить, как только сюда добрую охапку притащишь!

– Да иду я уже, иду, – со вздохом пробурчал егерь. – Чуть что, так сразу Ванька! Эх, Лука Назарович, суровости в вас много. Неласковые вы совсем ко мне, без теплоты христианской, душевной.

– Иди уже, заноза, давай! – усмехнулся командир отделения. – Вот принесешь сюды дров – будет тебе и теплота и душевность.

– Иван Степанович, я вам подсоблю, – молодой егерь, засунув свой тесак в ножны, вскочил на ноги.

– Хм, ну, пошли, – хмыкнул Южаков. – Фузейку только не забудь свою захватить. Егерь без ружжа все равно что дерево без веток. Не можно ему нигде без него быть! Хоть в нужник, а хоть на постирушки к реке идешь – завсегда оно при тебе должно быть.

В обед второго дня отдыха дивизии по лагерю пошло шевеление.

– Австрияки со штабными офицерами от самого нашего генерал-фельдмаршала прибыли! – шептались солдаты. – Все вместе и прямо сразу к генерал-аншефу нашему они зашли, а тот давай им там, в шатре, криком кричать. Ох, чегой-то теперь будет, братцы! Не к добру это, ох, не к добру!

Алексей, стоя на насыпном валу центрального редута, обернулся на шум за спиной. По мосту скакала кавалькада на породистых дорогих лошадях и в парадных одеждах. Во главе всей этой процессии ехал знакомый Егорову мужчина. Группа, миновав мост, замерла перед дорожным завалом, перекрывающим проход.

– Лешка, Егоров, неужто не узнаешь?! – крикнул спрыгнувший с лошади осанистый офицер с горжетом подполковника на груди.

– Михаил, Озеров! Да не может быть! – Алексей пулей слетел с вала и с распростертыми объятиями бросился к своему старому знакомцу.

– Сколько лет! Ах ты ж чертяка, ох и силен! – рычали офицеры, тиская друг друга в крепких объятиях.

– Мишель, а ты как же тут оказался?! – наконец расцепившись, спросил подполковника Егоров.

– Да вот, Егоров, прибыл с Балтики, уже месяц как я в этой вашей южной армии нахожусь, – улыбаясь, ответил тот. – Со шведами мы ведь недавно замирились, осталось теперь нам и турок к миру здесь привести. Состою сейчас при главном квартирмейстерстве на весьма серьезной должности, – и он провел по нацепленному на груди новенькому владимирскому кресту. – А ты вон уже в полковниках и наградами, как я погляжу, вовсе даже не обойден?

– Господин подполковник, мы сколько здесь еще стоять?! – Одетый в расшитый золотом и серебром запыленный мундир, надменного вида офицер стянул с головы шляпу с перьями и помахал ей, словно огромным веером. – Если мы сейчас же дальше не ехать, то я вернуться обратно к принц Кобургский, а вы сами объяснять его светлость за такой скверный отношений к посланец императора.

– Сейчас, сейчас, граф, сию минуту! – сделал легкий учтивый поклон разодетому франту Озеров. – Вам сейчас же освободят проезд. Алексей, это посланец от австрийского императора Леопольда II, граф Георг Гардегг. Он только что из ставки генерал-фельдмаршала и следует далее через вас к сераскиру. Мне велено его сопровождать до наших крайних постов и лично убедиться, что он благополучно достиг турок. Миссия графа очень важная, не место и не время о ней тут сейчас рассказывать. Вечером я вернусь, и тогда ты сам в шатре у Суворова все узнаешь.

– Ясно, – кивнул Алексей. – Да у тебя, Мишель, с твоей-то службой и не бывает ведь простых дел. Понял я все, сейчас освободим вам проезд.

Егеря растащили служившие временной преградой повозки и рогатки, и группа офицеров в сопровождении сборного русского и австрийского конвоя проскакала по дороге дальше на юг.

– Не к добру, ох, не к добру здесь австрияки вертятся, – проворчал, провожая колонну всадников взглядом, Гусев. – Как неприятеля победить, так это русский Ванька нужен, а как все испортить или себе жар загрести, так тут же Фридрих, Леопольд или вон Георг появляются.

– Не говорил бы ты под руку, Серега! – буркнул Алексей. – У меня и у самого на душе