Они заспорили.

«А мне больше нравится – сыр» – усмехнулся про себя Валентин, вспомнив Лохматого, и вытер платком глаза, которые начали слезиться от яркого пламени костра.

Вернувшийся парень-матрос принес блюдо с фруктами. Яблоки, апельсины, клубника. Изи, спросив одобрения у хозяйки, начал готовить десерт «яблоки Шателен». Валентину стало любопытно.

– Сначала разрезаете яблоки пополам и вырезаете сердцевину. Потом кладете их в кипящую сладкую воду и варите минут десять. Именно на костре, чтобы дым проник в спелую плоть и наполнил ее особым, диким ароматом. Лучше брать половину красных яблок и половину желтых, чтобы получился на вид разноцветный орнамент. Это как женщины с разной кожей. Потом добавьте сок лимона и, когда мякоть станет вязкой, но еще не потеряет упругость, скорее берите ее. Иначе главный момент будет упущен. Положите аккуратно на тарелку и добавьте ванильный сахар и корицу. И ешьте, пока не остыла.

Изи поднял блюдо с красно-желтыми половинками, истекающими сладким сиропом, и, ставя на стол, с лукавой улыбкой добавил:

– Только обязательно одной ложкой на двоих.

– Почему это? – удивилась София.

– Это гораздо эротичней, – по слогам произнес Изи и самодовольно рассмеялся. – Это же «яблоки Шателен».

Все принялись за десерт, кроме Дианы, которая стояла с Леонидом в стороне и что-то доказывала, то и дело поднося к губам бокал с вином.

Валентин вдруг с сожалением осознал, что сегодня у них вечером ничего не будет. Она будет усталая и, когда они вернутся домой, сразу ляжет спать. Он вздохнул и посмотрел вокруг.

Ветер почти стих, и воздух наполнился густыми ароматами леса. Таинственными и притягивающими. Зеркало озера, украшенное блестками звезд и разводами серебристых облаков, казалось шелковым восточным покрывалом на нетронутой кровати.

– А вот и я… – неожиданно появилась у костра жена Альберта, который тут же повернулся к ней.

– Где ты была?

– Гуляла у озера, – не глядя в его сторону, ответила она. – Знаете, какая там вода? Предлагаю пойти искупаться.

– И правда, – поддержала ее София. – Ветер совсем прекратился. А когда вернемся, Изи нас угостит десертом.

– Я согласен, но только при одном условии. Будем купаться обнаженными, – воскликнул Изи, демонстративно сбрасывая свой шлем.

– Мальчики справа от пирса, девочки слева, – хихикнула София.

Все стали собирать полотенца и надевать шлепанцы.

– Ты пойдешь? – спросила Диана у Валентина.

– Наверное, нет, – ответил тот.

– Может, все-таки пойдешь? Представляешь, какая сейчас теплая вода. Как парное молоко. Только черное-черное…

Валентин отрицательно покачал головой.

– Хорошо. Тогда не скучай. – Она заделала волосы в хвостик и повернулась к Леониду, который проходил мимо, обвязанный полотенцем вокруг талии. – Леонид, ты поможешь мне найти тропинку к пирсу?

– Если Валентин не возражает, то с огромным удовольствием, – ответил тот, театрально беря руку Дианы и бросив взгляд на Валентина. – «Ревности остерегайтесь, зеленоглазой ведьмы, генерал…»

– Леонид, а вы взяли на озеро что-нибудь выпить? – не дала ему закончить Диана.

– Конечно, милая сеньорита. Изи прихватил целую бутылку старого доброго «Хеннеси».

Валентин отвернулся, прикусил губу и выругался про себя: «Пижон! Выучил когда-то Шекспира и теперь выделывается».

Через некоторое время с берега послышалось плескание и задорный женский смех. «Да пошло все …» – еще раз выругался Валентин и стал спускаться по тропинке к пирсу. Он тоже решил искупаться.

Вода действительно оказалась как черное теплое молоко. Голоса и смех раздавались уже довольно далеко от берега. Он сбросил одежду, минуту поколебался и, сняв плавки, нырнул.

Вода ласково обняла тело. Он поплыл, широко выбрасывая руки и с силой выдыхая воздух, как будто хотел во что бы то ни стало смять это нетронутое блестящее покрывало.

Как-то нелепо и глупо все получилось. Почему он сам всегда все портит? Валентин брел по узкой тропинке, с трудом различая направление и постоянно спотыкаясь о выступавшие из земли корни. В темноте невидимые ветки кустов и деревьев, казалось, пытались ухватить за голые руки и поцарапать. Неожиданно сбоку раздался негромкий треск сломанного сучка.

Куда это он забрел? Валентин остановился и прислушался. Треск повторился. Только теперь тихий. По коже пробежал озноб. Тело, поддавшись природному инстинкту, замерло в ожидании. Неприятный звук не повторялся. Только справа далеко позади натружено гудел город и раздавались редкие автомобильные сигналы. Значит, проспект там! Валентин развернулся и быстро зашагал в сторону огней, продираясь прямо сквозь кусты.

Надо же было так задуматься и, как последнему идиоту, забраться в самый глухой угол парка, раздраженно обругал он себя, когда наконец выбрался на широкую освещенную дорожку. Еще в какое-нибудь собачье дерьмо вляпаешься. Он внимательно осмотрел обувь и, удостоверившись, что все в порядке, взглянул на часы. Почти двенадцать ночи! Прогулка по парку заняла больше двух часов. Пора было возвращаться домой. Он двинулся по аллее, опять мысленно вернувшись к событиям последних дней, которые не давали ему покоя.

Сегодня среда. Они не разговаривают с Дианой три дня. С того момента, как приехали поздно ночью в воскресенье с озера. Такого еще никогда не было.

А все из-за этого пикника на природе!

…Когда он в ту ночь, устав и продрогнув, стал подплывать обратно к берегу, то увидел Диану и Леонида, сидящих рядом на пирсе. Точнее, услышал их невнятную беседу и смех Дианы. И хотя тень от яхты давала возможность подплыть незамеченным довольно близко, он все равно не смог разобрать, о чем говорили. Потом появился Изи с бокалами и коньяком. Глупая ситуация. Твоя женщина веселится с двумя мужчинами, а ты плаваешь рядом, ощущая, что у тебя между ног все съежилось и сморщилось. Возможно, именно поэтому он что-то грубо ответил на шутку Леонида, когда, надев плавки, подошел к ним на пирс. Голый и мокрый.

А дальше вообще все произошло как в кино.

Все собрались у костра. Отсутствовала только бывшая манекенщица. Ее стали искать. Альберт занервничал и даже предложил плыть на яхте по озеру. Но оказалось, что парня-матроса тоже нигде не было. Может быть, поэтому никто не удивился, когда он появился обнаженный по пояс, а за ним жена Альберта, одетая в мужскую рубаху. Она, смеясь, заявила, что выплыла не на то место, и если бы не «этот милый юноша», который случайно оказался рядом, то она бы точно «попала в лапы к медведям».

Валентин видел, как по мере объяснений наливаются кровью глаза ее мужа, который вдруг вскочил и ударил парня кулаком в лицо. Матрос упал. Послышались крики женщин. Альберт попытался ударить парня ногой, но ему помешали жена и Изи. Они пытались удержать его за руки. Валентин поспешил им на помощь, но неуклюже споткнулся и, сбив котелок с десертом, упал на них троих. Получилась свалка. Пока они барахтались на земле в сладкой, липкой массе, матрос схватил со стола нож и стал кричать, что убьет обидчика.