Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– За нами гонится Лэйгун[29], прошу, добрый человек, укрой наше семейство.
– А дерзить больше не будешь? – спросил отец.
– Не буду.
– И шуметь не будешь?
– Не буду, – отвечал хорек.
Тогда отец пошел на задний двор, открыл сарай и разместил там семейство хорька. На следующее утро, небо после дождя прояснилось, отец решил проверить как у хорьков дела, вошел в сарай, а тех и след простыл; но не всех, в уголке, скорчившись, остался лежать один колченогий хорёчек. Так уж решил вожак: несчастного хромоножку он взял и подкинул им.
– Ах ты, желтомазый, – только и вздохнул отец, – все-таки обдурил ты меня.
А хорька-хромоножку отец подбросил в свинарник, чтобы рос там вместе со свиньями. По словам бабушки, когда она была маленькой, то часто игралась с тем хорьком. Но интересно, что даже через десять с лишним лет тот хорек так ни капли и не вырос. Бабушка спрашивала его:
– Желтомазенький, почему ты не растешь?
– Я же не человек – ответил он, – если начну расти, то меня как свинью забьют и съедят.
А еще бабушка рассказывала, что, когда она выходила замуж, хорек сильно по ней убивался.
Вторая «заливалка» была про быка. По словам бабушки, этот бык родился с ней в один год. Быки, говорила она, делятся на ленивых и упорных: ленивые быки, едва на них надеть хомут, начинают то сать, то срать, то канителиться как-нибудь еще, лишь бы не работать, а вот упорные быки любят работать; этот же бык уродился еще упорней упорного, бывало, приведут его поле пахать, запрягут в плуг, а он и рад трудиться без отдыха с утра до самого вечера; частенько и пахаря так уматывал, что тот под конец дня падал от усталости. Как-то раз в поле с этим быком отправился Третий дядюшка; будучи человеком ленивым, он шел за сохой и ворчал на быка: «Можешь идти помедленнее, куда торопишься?» Через час Третий дядюшка присел, чтобы сделать перекур, а бык его, как назло, торопит: «Можешь быстрее? Как ты собираешься допахать сегодняшнюю норму?» А дядюшка ему в ответ: «Ты хочешь меня до смерти уморить? Это чья вообще земля, твоя или моя? Будешь меня торопить, отправлю в мясорубку». Под «мясорубкой» дядюшка имел в виду скотобойню. Он и подумать не мог, что бык разозлится, скинет с себя хомут, отшвырнет его самого подальше и убежит в горы. Третий дядюшка созвал на подмогу людей и отправился в погоню, но где уж там найти быка в лесной чаще? На изломе горной тропинки им повстречалась навьюченная поклажей старушка, она присела отдохнуть. Когда ее спросили, не пробегал ли мимо нее бык, старушка ответила: «Быка не видала, но можете взглянуть на моего котейку, что скажете, похож он на вашего быка?» Тут только люди заметили лежащего у ее ног рыжего кота, который мирно мурлыкал во сне. Дойдя до этого места, бабушка обращалась к Минляну:
– Понял, кем была эта старушка?
– Кем? – спрашивал мальчик.
– Духом той горы, а тот бык был ее котом; как-то раз он тайком от хозяйки съел печенье, она рассердилась, превратила его в быка и в наказание отправила в мир людей пахать землю. Прежде чем вернуться назад он должен был обработать десять тысяч му[30] земли; вот почему, работая в поле, он был упорнее самых упорных быков.
Третья «заливалка» касалась бабушкиного отца. Поскольку бабушка рано лишилась матери, то, когда она была маленькой, всеми делами в доме заведовал ее отец. Когда же ей пришла пора выходить замуж, отец ей сказал: «Дитя мое, я могу быть отцом, но не в силах заменить тебе мать, семнадцать лет ты жила, лишенная женского внимания. И теперь, когда на носу твоя свадьба, я не знаю, чем бы тебя порадовать, в нарядах я не разбираюсь, в постельных принадлежностях тоже, срублю-ка я лучше дерево и смастерю для тебя комод, пусть он и будет твоим приданым». Бабушка на это ответила: «Папа, все эти годы ты отлично управлял нашим хозяйством. А комод, сделанный твоими руками, станет для меня самым дорогим подарком, ведь всякий раз, глядя на него, я буду вспоминать тебя». Немного помолчав, она добавила: «Когда я выйду замуж, ты останешься совсем один, я буду за тебя переживать». «Будь спокойна, – отвечал отец, – папка о себе позаботится». На следующий год после свадьбы отец умер. В тот же год в один из весенних вечеров, бабушка задумала связать обновку, зашла в гостиную и открыла комод, чтобы взять заготовленную зимой пряжу, она взглянула на комод, тут же вспомнила про отца и невольно проговорила: «Папа, я по тебе так соскучилась». В тот же миг она услышала, как кто-то за окном произнес: «Не скучай, ты сможешь увидеть своего отца». Она тут же выбежала во двор, кто бы это мог быть? Вдруг до нее дошло, что голос принадлежал хорьку. Но ее желтомазенький друг помер лет пять-шесть назад. Оглядев двор изнутри и снаружи, бабушка так никого и не нашла, а потом и вовсе забыла про это.
– Кто бы мог подумать, – продолжала бабушка, – что, когда твоему отцу (она имела ввиду отца Минляна, Чэнь Чжанцзе), исполнится девять лет, мы пойдем с ним на рынок и там в море людей я вдруг увижу человека, чей силуэт напомнил мне отца, он шел и, держа в руках коробочку, вроде как что-то ел. Я поспешила догнать его, но он смешался с толпой и исчез. Так что я увидела лишь его спину, – вздохнула бабушка.
Бабушка рассказывала свои заливалки, Минлян их слушал. Слушал, слушал, пока наконец не засыпал.
Как-то раз, в тот год, когда Минляну исполнилось три года, на Яньцзинь обрушился ливень, дождь шел подряд двое суток и наводнил собой и реку, и пруды. Вскоре после этого Минлян вместе с детворой отправился к пруду у северных ворот, чтобы пошвырять камнями в лягушек и по неосторожности свалился в воду. Дети, громко крича, побежали за подмогой, бабушка, услыхав их вопли, ринулась к пруду, но Минлян уже всплыл. А когда тело всплывает, это означает, что
