привычным ощущением чужой боли и горя. Рабы, сидевшие в деревянных клетках, словно дикие звери, смотрели на него с ненавистью, бессильной злобой или тупым безразличием. Все зависело от того, кем были эти люди раньше и как давно они тут сидят. У Стефана была цель. И у него были деньги.

— Что угодно уважаемому господину? — угодливо подскочил торговец, с одного взгляда оценивший новенький, богато расшитый талар императорского слуги. — Есть искусный садовник, есть повар, есть незрячий массажист, чьи руки нежнее шелка. Его ослепили в юности, чтобы пальцы лучше чувствовали тело.

— Мне нужна женщина, вести хозяйство, — пояснил Стефан. — Немолодая, некрасивая, недорогая. Недавно в рабстве, из северных аварских земель, из племени склавинов.

— Есть такая, — подумал недолго продавец и ткнул пальцем в старую тетку. — Вот же она. Недавно привели в столицу. Отдам недорого.

— Из каких ты земель, матушка? — с великим трудом выговорил Стефан, выталкивая из себя слова на позабытом языке.

— Я из племени хорутан, — ответила седая женщина с потухшими глазами. — Я жила недалеко от города Крн, что в горах. Мужа убили, сыновей и внуков угнали обры. Я не знаю, где теперь моя семья.

— Я хочу купить тебя, — пристально посмотрел на нее Стефан. — Мне нужна помощница по дому. Я не обижу тебя.

— Мне все равно, — равнодушно ответила женщина. — Хочешь купить, покупай, я не убегу. Некуда мне бежать, чужая я здесь.

— Сколько? — повернулся к продавцу Стефан.

— Шесть солидов, — сказал тот и даже зажмурился от собственной наглости.

— Ты продаешь взрослого сильного мужа? — вежливо поинтересовался Стефан. — Прости, но мне показалось, что это седая старуха, у которой нет половины зубов. Три солида! Три, и ни нуммием больше!

— О, почтенный слуга императора! — включился продавец в торг, что было древней и почитаемой традицией. — У нее почти все зубы на месте. И она сильна, как вол. Это же склавинская баба, она крепче дуба. Это не избалованная гречанка. Пять с половиной солидов. Только из уважения к особе нашего государя, чьим слугой является почтенный господин.

— Три с половиной, — парировал Стефан. — Я покупаю её ненадолго, она же старуха. Того и гляди, помрет.

— Как помрет? Почему это помрет? Она выдержала пеший переход из южного Норика в Константинополь. Да она еще нас переживет. Пять! Всего пять солидов!

— Четыре, и это последнее предложение, — отрезал Стефан. — Я знаю цены на рабов не хуже тебя. Я не дал бы и этого, но она из тех земель, что мне нужно.

— А что это за земли такие, что вы за них готовы переплатить? — навострил уши купец. — Что в них особенного?

— Я сам родом оттуда, — невесело усмехнулся Стефан. — Вот и все.

— Понимаю, тоска по дому, — протянул торговец. — У императорских евнухов иногда такое бывает. Вы не первый. Тогда по рукам!

Они составили купчую, и Стефан повел к себе домой немолодую тетушку, которую звали Бана. Она покорно шла следом, ведь бежать ей в огромном городе и, впрямь, было некуда. Бана пугливо смотрела по сторонам, видя толпы спешащих куда-то людей. Ей, выросшей в глухой деревне, за всю жизнь не встречалось столько народу, сколько на пути от рабского рынка к дому нового хозяина. Бана по-гречески не знала ни слова, зато понимала прекрасно, что попасть в городской дом для такой, как она — немыслимое везение. Вилла и работа в поле, пока не сдохнешь от непосильной работы, вот судьба любой пленницы из словенских земель, кроме разве что самых красивых нетронутых девушек. Подобных историй на рынке она уже наслушалась вволю. Бана долго сидела в клетке, ведь таких, как она покупали редко. Старуха же!

— Ну вот, мы и пришли, — поманил Стефан свою новую служанку. Он мучительно сплетал слова на полузабытом словенском наречии. — Меня зовут Стефан. Обращаться ко мне — господин. Глаза опустить в пол. В доме нет грязи и есть еда. Ты понимаешь меня?

— Да, господин, — ответила рабыня, глядя в пол. — Господин научит меня языку?

— Господин желает, чтобы ты научила его своему языку, — пояснил ей Стефан. — Господин для этого тебя и купил.

Глава 14

Хорутанские земли понемногу приходили в себя. Аварский набег унес сотни жизней, а десятки весей были разорены вчистую. Но все проходит, и эти раны тоже понемногу затягивались. Построились новые дома, посеяли озимые, а из запасов в дулебских землях привезли зерно в счет будущих податей. Голодно будет зимой, а потому ватаги охотников уходили далеко на юг, где били зверя, а рыбаки цедили сетями бездонные воды Дуная. Слава богам, рыбы было много, а соль князь и вовсе раздавал бесплатно, лишь бы протянул народ до нового урожая.

Подновили и сожженные стены Новгорода, а каменных дел мастера, что прибежали сюда из Галльских земель, начали ставить настоящую крепость. Хорошенько подумав, князь решил перенести ее на левый берег реки Инн, на самую стрелку около торга. Туда, где в прошлой его жизни стоял город Пассау. Наводнение они как-нибудь переживут, а вот от аварского набега хорошо бы рекой укрыться. Канал, прорытый от Инна до Дуная, превратит Большой Торг и крепость около него в остров, связанный с сушей деревянным мостом. Камень шел на больших плотах из самого Солеграда, где жители стали вдруг каменотесами и дровосеками. А чего бы и не стать, когда платят за каждый блок. Камень шел в стройку, а лес — на дома разоренным аварами горожанам. Крепость тут будет небольшой, ведь Самослав планировал уходить из этих земель. Стены высотой в десять метров подходили почти вплотную к самой воде. Суша была лишь с запада, но и здесь широкий ров, заполненный речной водой, делал штурм крепости делом весьма и весьма затруднительным. Это будет западный форпост его земель, о который обломает зубы король франков, ежели захочет повоевать эти земли.

Князь обходил стройку, беседуя на латыни с невысоким южанином, который почтительно семенил рядом. Он не видел, что за его спиной смущенно мялся Лотар, который не осмеливался прервать его беседу.

— О! — наконец заметил его Само. — Лотар! Ты чего здесь? Жена выгнала? А я тебе говорил, меньше работать надо.

— Да нет, — смутился кузнец. — Не выгнала. Вы, ваша светлость, поручение давали. Крицу, чтобы, значит, до зимы…

— Выплавили железо? — резко повернулся к нему Само и встряхнул кузнеца, схватив его за покатые плечи. — Ну? Смогли?

— Давно уже, — скромно признался кузнец.

— Так почему сразу гонца не прислали? — нахмурился князь. — Что за шутки такие?

— Вот! Порадовать хотел, — Лотар протянул князю холщовый сверток, в котором было замотано что-то вытянутое.

— Что это? — удивился Самослав и,