Три дня я сидел в стенах ЦК и, выполняя данное мне, как члену партии, поручение, с тяжелым чувством в душе читал этот роман.

я читал его с тяжелым чувством, потому что в этом новом романе Солженицын поставил перед собой задачу дать более или менее многостороннюю картину жизни нашего общества в первое послевоенное пятилетие, и картина этой жизни получилась у него предвзятой и несправедливой.

Сам объект изображения не кажется мне запретным – к сожалению, это тоже часть истории нашего общества в период жизни Сталина, и, говоря всю историческую правду, хочешь – не хочешь, надо сказать правду и об этом.

Но когда Солженицын переходит от изображения этой стороны жизни общества к другим сторонам его жизни и к другим людям, то здесь обнаруживается, что он, за очень редкими исключениями, не видит в тогдашнем обществе в сущности никого, кроме людей, связанных родственными узами с теми, кто сидит в тюрьмах и лагерях, и тоже в силу этого, в той или иной мере, являющихся жертвами, и кроме людей, которым сложившееся положение в большей или меньшей мере удобно и выгодно и которые в конечном итоге являются или фактическими или моральными пособниками тюремщиков.

Это было неправдой по отношению к людям той эпохи, которая изображена в романе, и оказалось исторической неправдой по отношению к нашему обществу.

Таким образом, я не приемлю этот роман в самой главной его отправной точке, в его неверии во внутреннюю здоровую основу нашего общества, которая присутствовала в нем всегда, в том числе и в такие тягчайшие периоды его развития, как последние годы жизни Сталина.

И это для меня самое главное. (Кремлевский самосуд. С. 32–35).

В частности, – 3 февраля рассказывает Л. Чуковская, – написали прокурору обоснования для обвинения пятеро – Сергей Антонов (это мне ново), А. Барто, С. Михалков, Б. Сучков, Корнейчук (Л. Чуковская. «Дневник – большое подспорье…». С. 177).

Лев Зиновьевич , по просьбе жены Даниэля, написал разбор книги «Говорит Москва» – для защитника821. Он прав, это надо. И Аржак кажется лучше Терца. Но почему-то – почему, сама не знаю – не лежит, не лежит у меня к этим людям душа.

Я против Еремина, но не за них… (Там же. С. 178).

Накануне суда, – рассказывает Владимир Войнович, – жены арестованных Марья (тогда она называлась Майя) Розанова и Лариса Богораз распространили среди писателей книги Синявского и Даниэля, что было по тем временам смелым поступком. Ведь книги признаны антисоветскими, то есть распространение их есть уголовное деяние, и одно только оно должно быть делом наказуемым. Ко мне тоже книги попали, я прочел, удивился. Они художественно были не очень высокого уровня и по остроте не превосходили того, что публиковалось в нормальной подцензурной печати. Некоторые опубликованные вещи были поострее (В. Войнович. С. 461).

Открытый судебный процесс по делу Синявского и Даниэля состоится в период с 10 по 12 февраля в зале судебных заседаний Московского областного суда (зал вмещает 100 человек). Дело принято к производству Верховным судом РСФСР и будет рассмотрено под председательством т. Смирнова Л. Н. Государственное обвинение поддерживает т. Темушкин – зам. начальника отдела Прокуратуры СССР; защиту обвиняемых осуществляют адвокаты т. т. Коган и Кисенишский. Намечается выступление общественного обвинителя от Союза советских писателей.

Имеется в виду, что судебные заседания будут проходить в присутствии представителей трудящихся, партийно-советского актива, писателей и журналистов гор. Москвы; порядок их приглашения обеспечивает МГК КПСС.

В связи с предстоящим судебным процессом считаем необходимым доложить предложения об освещении этого процесса в печати и по радио:

1. Репортажи своих корреспондентов из зала суда, а также официальные сообщения ТАСС о ходе судебного процесса ежедневно публикуют газеты «Известия» и «Литературная газета». Редколлегии газет «Правда», «Комсомольская правда», «Советская культура» и «Советская Россия» по своему усмотрению могут публиковать заметки собственных корреспондентов из зала суда822.

2. Все остальные газеты публикуют о судебном процессе лишь официальные сообщения ТАСС; по радио о ходе судебного процесса передаются отчеты ТАСС и отдельные корреспонденции из газет.

АПН совместно с КГБ при Совете министров СССР поручается подготовка соответствующих статей о процессе для опубликования за рубежом.

Корреспонденты указанных газет, ТАСС и АПН проходят в зал суда (без фотоаппаратов) по служебным пропускам, выдаваемым КГБ при Совете министров СССР (цит. по: В. Огрызко. Охранители и либералы. Т. 2. С. 287–288).

успешному развитию искусства социалистического реализма серьезно мешает возросшее за последнее время влияние на советских художников упадочного, модернистского искусства Запада