насыпи вниз, словно лиса. Десять минут спустя за поворотом нас встретили криками и градом камней.

Один попал в мою кобылу, и она яростно взвилась. Второй ударил меня по бедру, еще один — в грудь, да так, что дух вышибло. Последний больно стукнул по голове. Вожжи выскользнули из рук, лошадь крутанулась, и я вылетела из седла, упав на дорогу с жутким грохотом.

Я должна была бы прийти в ужас, однако вместо этого пришла в ярость. Камень, ударивший меня по голове, отскочил благодаря густым волосам и чепцу, но оставил надсадную боль. Я инстинктивно вскочила на ноги и тут заметила ухмыляющегося мальчика: стоя на насыпи, он торжествующе приплясывал и улюлюкал. Не помня себя, я рванулась вперед, поймала его за ногу и дернула.

Он завопил, поскользнулся и упал на меня сверху; мы рухнули на землю и покатились, запутавшись в водовороте юбок и плаща. Я была старше, тяжелее и совершенно вне себя от злости. Все страхи, уныние и неопределенность последних недель вскипели внутри, и я что есть силы ударила его по ухмыляющейся роже — раз, другой… Что-то треснуло в ладони, и руку прожгла резкая боль.

Юнец завопил и рванулся — он был меньше, но паника придавала ему сил. Я схватила его за вихры в попытке удержать; он замолотил кулаками, сбил с меня чепец, вцепился в волосы и сильно дернул.

Боль лишь усилила ярость: я пихнула противника коленом, ища где помягче. Его рот беззвучно приоткрылся буквой О, глаза выпучились, пальцы отпустили мои волосы. Воспользовавшись слабиной, я нависла над ним и снова ударила по лицу со всего размаха.

Плечо пронзила тупая боль: крупный булыжник сбил меня набок. Задыхаясь и всхлипывая, противник выпутался из моего плаща и уполз на четвереньках. Я выпрямилась и неожиданно встретилась взглядом с молодым парнем: лицо горело от возбуждения, рука отведена в замахе.

На этот раз попало по скуле. Я покачнулась; на мгновение все расплылось перед глазами… Тут сзади навалилось что-то крупное, и я оказалась прижатой к земле живым весом. Судя по сдавленному «Матерь Божья!», это был Джейми. Его тело дергалось под градом ударов, сопровождавшихся жутким шмяканьем камней о плоть.

Вокруг раздавались крики. Я услышала хриплый голос Тома Кристи, затем выстрел. Еще чьи-то вопли, но уже с другой интонацией. Один-два глухих стука, последнее кряхтенье Джейми…

Какое-то время мы лежали неподвижно, и я вдруг почувствовала, что прижимаюсь лицом к ужасно колючему растению с резким горьким запахом. Затем Джейми медленно поднялся, переводя дыхание. Я тоже приподнялась, опираясь на трясущуюся руку. Щека опухла, кисть и плечо пульсировали, но мне было не до того.

— Как ты?

Джейми привстал было, затем вдруг снова осел, схватившись за бок. Он был бледен, по щеке текла струйка крови — видимо, порезал кожу на голове.

— Ничего, — кивнул он, однако прерывистое дыхание намекало на трещины в ребрах. — Сама как, саксоночка?

— Нормально.

Я кое-как поднялась на ноги. Люди Брауна рассыпались по дороге: кто-то ловил разбежавшихся лошадей, другие, чертыхаясь, собирали разбросанные пожитки. Тома Кристи рвало в кустах. Ричард Браун стоял под деревом, наблюдая за происходящим; его лицо побелело. Он бросил на меня резкий взгляд и отвернулся.

Больше мы в тавернах не останавливались.

Глава 89

Искушение

— Если хочешь кого ударить, бей по мягкому — в голове слишком много костей, да еще зубы в придачу.

Джейми расправил в ладони ее пальцы, осторожно прижимая опухшие костяшки, и Клэр зашипела от боли.

— Благодарю за ценный совет. Сам-то ты сколько раз ломал кисть в драках, а?

Ему захотелось рассмеяться. Перед глазами вновь встала картина: Клэр в ярости лупит парня почем зря, волосы развеваются на ветру, во взгляде жажда крови — бесценное зрелище…

— Перелома нет, a nighean.

Он согнул ее пальцы и взял в ладони.

— Тебе-то откуда знать? — огрызнулась она. — Я здесь врач!

Он уже не пытался скрыть улыбку.

— Ты была бы бледная как смерть, и тебя бы тошнило, а ты вся красная и злая.

— Ага, как же!

Клэр выдернула руку и прижала ее к груди, бросив на мужа свирепый взгляд. На самом деле она лишь немного разрумянилась, что очень ей шло в сочетании с дикой массой курчавых волос. После нападения один из людей Брауна поднял ее чепец и робко подал; Клэр вырвала его и запихала в седельную суму.

— Есть хочешь?

— Да, — неохотно признала она, прекрасно понимая, что люди с переломами страдают отсутствием аппетита, хотя потом, когда боль отступает, едят за троих.

Джейми порылся в седельной суме, благословляя миссис Баг, и вытащил горсть сушеных абрикосов и ломоть козьего сыра. Люди Брауна что-то готовили на костре, однако ни он, ни Клэр больше не прикасались к их еде.

Сколько еще будет длиться этот фарс, думал Джейми, отламывая кусок сыра и протягивая жене. Еды осталось примерно на неделю, если экономить — хватит до побережья. А дальше?

С самого начала было понятно, что у Брауна нет никакого плана, и теперь он пытается разобраться с ситуацией, вышедшей из-под контроля, — жадный, амбициозный, подогреваемый жаждой мести, но совершенно неспособный продумывать заранее. В результате ему приходится тащиться все дальше и дальше с тяжким бременем на шее, словно к собачьему хвосту привязали старый башмак. Несчастный пес рычит и оборачивается вокруг своей оси, пытаясь цапнуть зубами ненужную штуку, и в итоге кусает себя за хвост. К тому же половина отряда пострадала от нападения селян. Люди постепенно теряли терпение: их ждали домашние дела, хозяйство; вряд ли они рассчитывали на долгие бесплодные мотания.

Джейми задумчиво коснулся здорового синяка на локте. Улизнуть самому — проще простого, но что потом? Нельзя оставлять Клэр в руках Брауна. И даже если удастся забрать ее с собой, нет никакого смысла возвращаться в Ридж — ничего не изменится.

Он вздохнул, задержал дыхание и резко выдохнул. Нет, ребра не треснули, но побаливают.

— У тебя там мази никакой нет? — спросил Джейми, кивая на дорожный набор жены.

— Есть, конечно. — Клэр проглотила кусок сыра и потянулась к сумке. — Надо смазать твой порез.

Он позволил ей обработать рану, затем настоял на лечении ее руки. Она протестовала, уверяла, что все и так прекрасно заживет, а мазь понадобится в будущем для более серьезных ран, — и все же позволила втереть сладко пахнущий крем в опухшую кожу суставов.

Браун беспокойно бродил туда-сюда, бесцельно заговаривал то с одним, то с другим, в который раз проверял лошадей, наливал в чашку цикорий и держал в руках, пока