В отличие от Аджита Мудрого, о котором также были наслышаны многие сумеречные, Малькольм не стал демонстративно отстраняться от власти в стране, на территории которой хотел основать новое поселение. Он хорошо изучил элиту Карна, видел, что она развратна и падка до роскоши, серьезно оторвалась даже от средних слоев местного общества. Но маг был уверен, что именно такую элиту легко будет заинтересовать в его предприятии. Когда дело окрепнет и встанет на ноги, от пресыщенных и погрязших в мздоимстве вельмож можно было легко избавиться с помощью народных волнений. Пока что его идее сопутствовал успех.

С лордом Курушем, который благодаря интригам и манипуляциям стал регентом при десятилетней принцессе – Нджай Ярмине, переговоры были особенно сложны. Это был требовательный, эгоистичный и крайне развращенный в своих прихотях политик-хищник, но Малькольму удалось найти и его слабое место. Куруш боялся нойонов, врожденно боялся, не под действием чьих-то нравоучений или после «Книги миров», что проникла сюда из Таталии. Он боялся их интуитивно, и это было на руку магу сумрака. Когда стало ясно, что бессмертные всерьез готовятся к новому конфликту с Севером, Куруш первым понял – ему следует ждать предложения, от которого невозможно будет отказаться. Когда, после окончания таталийско-фолийской войны, стало ясно, что нойоны сделают ставку на Таталию, как своего первого союзника, Куруш сам пришел к Малькольму и поинтересовался, не сможет ли сумеречный маг ему помочь?

– Какого рода услуг вы от меня требуете? – с нарочитой растерянностью спросил тогда чародей, и Куруш прямо рассказал, чего он опасается в ближайшее время. Прежде всего, чрезмерного усиления республики – того, что Таталия сперва дипломатически, через торговлю, массовым переселением людей и экспансией подорвет силу Карна. Она станет второй, если не первой державой юга. Первой Куруш твердо считал Карнскую империю.

Малькольм не позволил себе сразу пойти на поводу у регента и обещать ему несбыточное, но поставил четкие условия их помощи – возможность свободно строиться, свободно пропагандировать свою школу магии, потеснить миссионеров, как монахов церкви Велеса, так и сторонников темных культов. Время шло, и чем больше усиливалась Таталия, тем быстрее росли уступки, на которые регент шел перед сумеречными. У него, однако, сохранялась большая свобода действий. Куруш понимал, что основную опасность для него будут представлять не сами таталийцы, а их новые покровители. Ища защиты в широкой поддержке собственной власти, регент помимо беженцев с Зейлота стал приглашать ещё и тех людей, чья значимая деятельность в Таталии и Эрафии не сложилась по каким-то причинам. Верным проводником этой мысли стал его первый советник Пол Вернон.

Предки ближайшего советника регента происходили из обедневшего эрафийского рода и больше ста лет назад остались на службе у Карнской монархии. Пол, в отличие от воинственных рыцарей, окружавших его, рос больше политиком и дельцом, нежели воином. Он прекрасно разбирался во внешних вопросах и на этой почве сошелся с Курушем, когда тот ещё и не помышлял о регентстве, а был просто главой внешней торговли столицы Империи. Мог ли император или правитель столицы положиться на выходцев их собственной страны? Для Куруша этот вопрос не стоял, он точно знал ответ – нет. Тридцать городов, разбросанных по полуострову и десяткам мелких островов в Киликийском проливе, имели прочную торговую связь по морю, но весьма слабую зависимость в других вопросах. За последний век больше двадцати раз правители провинций, различных городов-крепостей, затерянных среди гор и непроходимых джунглей, пытались либо отделиться от Карна, либо захватить столицу и править от имени одряхлевшего императорского дома. Только отец нынешней принцессы Нджай-Ярмины, Тайкун II смог обрубить, как ему казалось, все попытки развалить державу. Он призвал под свои знамена армию наемников из северной Таталии и с её помощью вместе гвардией гуркхов – этнической ангкорской стражи, пресек все мятежи и даже усмирил киликийский союз свободных мореплавателей. Однако быстро продвигавшийся по рангам и должностям Куруш понял, что одними войнами дело не сохранить и первым посоветовал ещё отцу принцессы приглашать сюда магов сумрака. Хотя, конечно, послы Авлии и Эрафии этого не приветствовали – факт произошел. Но если раньше чародеи были в долгу у Куруша, то теперь ситуация изменилась. Регент сам был вынужден просить у них помощи.

Исходя из своих представлений о внешней политике, Куруш, даже не информируя мага Малькольма, начал заигрывать с одним из вождей пиратов Киликии Тан Тоном. Уговорить того было непросто, тогда Куруш подстроил ослабление и изгнание его главного конкурента в борьбе за лидерство среди морских волков Френсиса Ларго. Известному одноглазому пирату после крупного поражения от Карнского флота пришлось биться со своими. Его силы были полностью истреблены, а сам Ларго был вынужден бежать из Киликии. Тан Тон надругался и убил его дочь. Правда, бежал Ларго недалеко и осел на службе в Асанне, в лагере, столь ненавистном Курушу. Тан Тон же после серьезной победы стал верным проводником дел регента в восточном море, хотя в первую очередь работал за деньги, а не за обещания.

Провокационные налеты на порт Изольенти в Таталии были организованы пиратами с подачи Куруша. Регент понимал, что дразнит зверя, но был чрезмерно уверен в своих силах, ему хотелось как можно быстрее узнать – на что готовы пойти нойоны ради своих новых друзей. Зная, что действия Таталии и её покровителей будут скоры, Куруш спешно закупал оружие в Эрафии и Авлии, оружие, которым можно было бы если не остановить, но принудить нойонов к переговорам. Куруш был вменяемым и трезвомыслящим во внешних делах. Он понимал, что со всей мощью южных владык им никогда не совладать, но в то же время рассчитывал, что сможет нанести при случае неприемлемые потери и полагался скорее на осторожность и мудрость нойонов.

Если они увидят, что потери в случае войны с Карном будут слишком велики и сделают их собственный мир легкой добычей со стороны Арагона, то нойоны не нападут на Ангкор. Так думали Куруш и Пол Вернон, когда ехали на остров Красный, подписывать мирный договор. В отличие от остальных правителей стран юга, лорд-регент выглядел тогда чрезвычайно уверенно. На руках его блестели браслеты молчания. За его спиной были сотни магов сумрака, тысячи верных гуркхов и наемников севера, вооруженных не простыми копьями и мечами, а с серебряным оружием и эльфийскими луками, в доспехах, рассеивающих магию.

Ни одно другое государство не могло оказать нойонам большего сопротивления, чем Карн, при том, что они не собирались воевать, а просто хотели остаться нейтральными в грядущей схватке. Правда, Азахарея вообще отказалась от навязываемого нойонами торгового эмбарго, и это понятно. Они открыто приняли сторону Арагона, имея прямого заступника и поборника – могучего белого мага Ранкха. Куруш считал подобную выходку страны торговцев недальновидной. Регент полагал, что только нейтралитет во время большой войны может гарантировать державе успех по её окончанию. В идеале он считал, что если эти два монстра – нойоны и Арагон – уничтожат друг друга, то они вместе Малькольмом станут первыми в новом мире на пепелищах древних держав.

Вождь сумеречных, однако, не разделял радостного оптимизма лорда Куруша. Маг долгое время провел в Агону и хорошо знал, с кем имеет дело. Малькольм догадывался о загадочных обстоятельствах гибели посла Даса, и потому, когда Куруш обрадовал его новостью, что в руки карнцев может попасть архив последнего посла Зейлота, радости у мага не прибавилось. Более того, Малькольм прямо дал понять, что все происходящее, скорее всего, нойонская провокация.