с зажигательной смесью. Такое ощущение, что они знали — куда бросать. Там как раз были поленницы. А забор высокий — увидеть их они не могли.

Невесёлые думы начали закрадываться в мою голову:

— А что сказали те, кого вы опросили около «Колизея»?

— Они видели машину, что за рулём кто-то сидел. И стрелка. Оба были в масках. И тут же уехали прочь. Ничего особенного. Обычный чёрный Форд. Таких по городу очень много.

Я задумался. А Мишка спросил у меня:

— Что думаешь?

— Такое ощущение, словно это какое-то послание, — нахмурился я.

— Почему ты так решил?

— Если бы это была война, то действовали бы они намного жёстче и не разменивались на поджоги и стрельбу по клубу. Стреляли бы в упор и наверняка. И у них не так много сил…

— Немного? — удивился Рощупкин.

— Если бы у меня были большие ресурсы, то я бы ударил везде, — ответил я, — у нас ещё есть гаражи, кухня и контора. Но били только в две точки. Либо их мало, либо это какой-то отвлекающий манёвр. Но тогда непонятно, чего они ждут.

— К нам приходил сегодня Мирон Валентинович, хозяин «Парадиза»

— И что сказал?

— Что большинство в Бронксе согласны брать у нас товар.

— Ну, хоть одна хорошая новость за сегодня, — устало кивнул я, — Закупи новые грузовики. Десять штук.

— И ещё нам звонил Джо Массерия, — сморщил лоб, припоминая имя, Рощупкин.

Я чуть не подпрыгнул на сидении:

— И ты не сказал?

— А кто это? — удивился Мишка.

Ну да. Я забываю про то, что друзья, в отличие от меня, не попаданцы в другое время. Для них это имя мало что говорит, потому как сам по себе Джо был очень скрытным человеком, только изредка позволяя себе какие-то публичные выходки. А вот в капо, то есть в подчинённых ему «бригадиров», он себе отбирал настоящих отморозков и мясников. На них-то и был смещён весь фокус внимания.

— Это главный у местных итальянцев.

Рощупкин присвистнул:

— Вот это да.

— Что он хотел.

— Сказал, что очень хотел бы тебя увидеть. И что ты можешь подъезжать сегодня после полудня в кафе «Палермо» на пятой авеню. Он будет там. Хочет «поговорить о бизнесе».

Понятно, вот и первый «пробный» шар в лузу.

— Капитан, надо собрать человек шесть-семь бойцов для того, чтобы съездить на эту встречу.

— Сделаю.

— А это не опасно? — спросил Мишка, — Я к тому, что это может быть засада.

— «Палермо» — его «офис» для приёмов. Вряд ли он там будет стрелять или что-то ещё делать наподобие того. Но перестраховаться надо. Капитан, что с новыми людьми?

— С последнего парохода ещё есть десять неплохих человек. Они готовы. Что мне им сказать?

— Что на наш бизнес напали и пытаются забрать.

— Ты же сказал, что они просто «отправили нам сообщение», — удивился Рощупкин.

— Одно — другому никак не мешает, — ответил ему за меня Синицын.

— Вот именно. По пути забрать несколько точек — лакомый кусок. И лёгкий, — согласился я, — На этой встрече заодно можно и убедиться — не Массерия ли всё это приказал сделать?

— Думаешь, будет с ними война? — озадачился Рощупкин.

— Думаю, что надо быть готовым к ней всегда. И что мы её, если что, перенаправим в другое русло, — я подмигнул обоим, — Пусть слоны дерутся, пока мы растём…

* * *

«Палермо» с виду представляло собою дорогое итальянское кафе. Я толкнул дверь под традиционным красно-белым полосатым навесом. Внутри в небольшом зале было пустынно. В углу большого зала сидел человек, который наводил ужас на большую часть города. Круглое, слегка опухшее лицо, стеклянный взгляд убийцы.

При моём приближении на его губах появилась змеиная усмешка. Коричневый костюм, белая рубашка, галстук, алый как кровь. Перед Джо «Боссом» Массерией стоял бокал красного вина. Он подался слегка вперёд при моём приближении и протянул руку:

— Добрый день, мистер Соколов. Рад вас видеть в моей скромной обители, — и он обвёл руками выдержанный в итальянском стиле ресторан.

Интересно, что название ему было дано в честь главного города на Сицилии. Хотя сицилийская итальянская и итало-американская мафия — это совершенно две разные организации. Они пересекались, но в некоторых случаях между кланами и родами была непримиримая вражда.

— Добрый день, мистер Массерия! — я пожал руку и присел на резное кресло, обитое бежевой дорогой тканью.

Мои люди остановились за мною. По сторонам от Джо стояли несколько человек с недешёвых костюмах-тройках.

— Что вы будете? Я угощаю вас, — произнёс хозяин заведения.

— Кофе, — коротко ответил я.

— Розетти! Сделай нам кофе! — обернулся он к официанту-итальянцу, материализовавшемуся из ниоткуда, словно Джо позвал его силой мысли.

Массерия облокотился на стол и добавил:

— Думаю, нам стоит поговорить в более приватной обстановке, — улыбнулся он и, подняв руку, щёлкнул пальцами.

Его бойцы медленно и степенно начали отступать в сторону чёрного выхода.

Я проговорил:

— Капитан, будьте добры, подождите снаружи.

Мои люди удалились, и Массерия, наконец, начал говорить:

— Я слышал о некоем русском, который быстро и даже жёстко ведёт дела в Бронксе. В этом боро удивительным образом сгинули две группировки за последние пару месяцев, — и он вопросительно поглядел на меня.

— Я тоже об этом наслышан… — спокойно ответил я.

Массерия поднял бровь, а затем рассмеялся:

— А вы умеете играть, мистер Соколов. Ха! Наслышаны! Может, тогда вы слышали, что один клан просто выкосили из пулемётов?

Он говорил на итальянский манер — клан. Клан, семья, итальянцы редко говорили о ком-то — банда. Если звучало это слово, то это значило только одно — говорящий не считает тех, о ком ведёт речь, серьёзной силой. Банда это что-то мелкое. Банда грабит прохожих вечером. А вот «семья». Это уже серьёзно. Тем более что первоначально мафия действительно функционировала по этому принципу. Массерия, насколько я слышал, пытался сохранить какие-то традиции и правила. Но и в его «семье» были пришлые люди, которые становились временными наёмными лошадками.

— Я читаю газеты, мистер Массерия, — улыбнулся я, пытаясь понять — он или не он устроил всё это ночью на моих точках.

— Давайте напрямую, Алекс. Я вижу, что вы умеете когда надо, жёстко давать отпор тем, кто хочет забрать ваше. Обе группировки мне абсолютно неинтересны. Я, признаться, даже рад, что вы задали трёпку этим ирландцам. Они слишком много о себе думают, и я вообще выгнал бы их из Нью-Йорка…

И Джо резко провёл по шее и подбородку тремя пальцами, выбросив их хлёстким взмахом вперёд перед лицом. Итальянцы вообще очень активно жестикулируют при любом разговоре, и их жесты часто имеют настоящий скрытый смысл.