вызвал Августа Андерсона на разговор. Тот поспешил появиться. Известию о магическом воздействии на меня барон не обрадовался. Рассыпался в извинениях, от которых герцог лишь отмахнулся. Валентайна интересовало другое.

— Ментальная магия — редкий дар, — произнёс он.

— Но магия Макарии самая обычная — водная.

— Вы в этом уверены? — Герцог положил руку на моё плечо. — А вот леди Лина считает иначе. Макария, несомненно, подчинила себе волю матери нашей дражайшей королевы, и потому леди Лина так странно и вызывающе вела себя этим утром.

Андерсон развёл руками.

— Макария — обычная девочка, но если вы так утверждаете...

— Утверждаю. Я хочу увидеть эту девушку, проверить её способности. Лучше всего — прямо сейчас. И, разумеется, ваша дочь должна избавить леди Лину от всех следов своей магии.

— Если вы пожелаете заменить Адеалиду младшей сестрой, то это возможно. Макарии уже исполнилось восемнадцать лет.

Боже, этот человек торговал дочерьми, будто лошадьми на рынке.

— Вы обезумели? Вы понимаете, о чём говорите? Аделаида слишком молода, а Макария и вовсе ребёнок.

Герцог нежно похлопал меня по плечу.

— Не переживайте, дорогая Лина. Я всё понимаю. На самом деле вы не желаете вмешиваться в дела, которые вас совершенно не должны волновать. Да?

— Нет! Больше всего на свете я желаю остановить вас!

— Да-да. — Он притворялся, что мои слова — результат действия магии. Хотя понимал, что это не так.

Макарию ввели в комнату две рослых служанки. Они держали белую, как свежевыпавший снег, девушку под руки. Испуг на юном лице резал без ножа.

— Валентайн, опомнитесь, что вы делаете?

Герцог не пожелал меня слушать. Подошёл к Макарии и заставил поднять голову. Я заметила её перепуганный взгляд, брошенный в мою сторону. Удерживая подбородок пальцами, Чёрный герцог уставился девушке в глаза. Борьба взглядов продолжалась недолго. Из тела Макарии будто выдернули все кости, и она безвольно осела в руках держащих её крупных женщин.

Но по-настоящему я испугалась не из-за её обморока.

— Да, у этой девочки есть задатки ментальной магии, — с удовлетворением в голосе сказал Валентайн. — Вода намного лучше ей подчиняется, но развивать, разумеется, следует более редкий и ценный дар.

Андерсон даже не подошёл к дочери, хотя та висела на руках неподвижных служанок. Его волновали другие вопросы, более важные, чем его лишившаяся сознания дочь.

— Так какую из моих девочек вы выбираете, герцог? К ритуалу готовить Макарию? Или всё же Аделаиду?

Я вскочила с кресла, бросилась между мужчинами. Толкнула в грудь одного и другого.

— Вы вообще ополоумели? Этой девочке всего восемнадцать!

— И она достаточно взрослая для замужества, — отрезал Андерсон. — Стать женой герцога Валентайна — огромное счастье для любой из моих дочерей и, вообще, для любой девушки в королевстве. Породниться с Блэквудами — огромная, я бы даже сказал, королевская честь. — Он уважительно поклонился.

Герцог принимал подобострастие Андерсона как нечто естественное. Словно другого от барона не ждал.

— Она не знает его, боится его!

— Так узнает, — пожав плечами, спокойно ответил отец.

Уверена на двести процентов — мысленно он уже рисовал новую ветку в генеалогическом древе. Высокую толстую ветку, украшенную герцогской короной, и на ней множество новых листков с именами ещё не родившихся Блэквудов-Андерсонов.

— В вас нет ни капли жалости к собственным дочерям.

Андерсон ответил, хотя я не спрашивала:

— Я пекусь о счастье всех моих дочерей. Каждая девочка мечтает стать женой и матерью, спутницей и соратницей великого человека. Боюсь, магия Макарии сильно повлияла на вас, леди Лина, что вы белое стали объявлять чёрным и наоборот.

45

Глава 15. Высокая честь

Приводить девушку в чувство не спешили. По знаку хозяина дома служанки подняли и уложили Макарию на кровать герцога, затем женщины ушли, плотно прикрыв дверь за собой. Как только они скрылись из виду, мужчины стали говорить более откровенно.

Обо мне всё как будто забыли. Сидя в кресле у письменного стола, я стала свидетельницей бурных переговоров.

Август Андерсон торговался как чёрт. Стал набивать дочери цену, раз уж герцог неосторожно показал, что считает Макарию более подходящей партией для себя. Герцог слушал всё с непроницаемым видом, затем отбил всё заходы противника напоминанием о возрасте девушки, её субтильном внешнем виде и не столь яркой, как у старшей сестры, красоте.

Думаю, примерно так барышник продаёт лошадь на рынке, а будущий хозяин сбивает цену, подчёркивая недостатки.

Я могла лишь сожалеть о том, что слышала и видела здесь. Спорить с ними — сражаться с ветряными мельницами. Таков этот мир, поначалу показавшийся волшебной сказкой. Отец может выгодно продать дочку замуж, будущий муж, поторговавшись, купить. Ну а девушку о её желаниях и пристрастиях никто и не спросит.

За сорок лет земной жизни мне не раз приходилось сталкиваться с преувеличенным мужским самомнением, но ни разу я не оказывалась на положении вещи. Наличие гражданских прав и гарантированного государством равенства полов, как выяснилось, делали мою прошлую жизнь более доброй и сказочной, чем та, которую я по недомыслию приняла за попадание в волшебную сказку.

Говорят, не стоит лезть со своим уставом в чужой монастырь. Но до чего же стало горько и обидно и за Макарию, и за её сестёр, и за других женщин.

Приятный баритон Андерсона начал меня раздражать, низкий с хрипотцой голос Валентайна — бесить. Мне хотелось кричать, но следовало молчать и даже внутри себя не возмущаться их поведению. Если проклятье активизируется, моя жизнь вновь окажется в руках неприятного мне человека. Это в любом случае будет, но лучше попозже, ещё не сейчас.

Наконец мужчины пожали друг другу руки. Судьба Макарии была решена.

И только затем герцог подошёл к кровати и положил ладонь на бледный лоб девушки, дождался, пока у неё затрепетали ресницы.

Она села, и он спросил с ноткой отеческой заботы:

— Вам лучше?

Если судить по внешности, Валентайну под сорок. Он зрелый мужчина, даже если забыть о пятистах лет, отделяющих его нынешнее существование от даты рождения. Между ним и юной Макарией лежит настоящая пропасть из её неопытности и тех тягот, которые сделали его тяжёлым, сложным, циничным человеком.

Как этого можно не замечать?

— Сегодня ты станешь невестой герцога Валентайна, — сказал барон дочери. — Аделаида останется дома, а ты уедешь, Макария.

Она шумно выдохнула. Её взгляд забегал по сторонам и нашёл меня. Боже, сколько же