– Мы че, пили на брудершафт? – спросил он, останавливаясь возле Самсона и держа руки в карманах куртки.

– Ты че, не помнишь меня? Я же – Самсон. Мы с тобой вместе на хозяина пыхтели, мы ж с тобой из одного отряда, только я откинулся раньше, в прошлом году.

Кудрявый некоторое время приглядывался к здоровому бугаю в грязной куртке, потом лицо его подобрело.

– Самсон? В натуре? – Он хлопнул подельника рукой по плечу. – А я че-то зыркаю, вкурить не могу… Ты, не ты?..

– Да я это, я.

– Ну ты, вообще, бля… Как будто голь, шмоль, тра-ля-ля.

– Да это я, бля… под эту парашу попал, – Самсон, шмыгнув носом, закатил глаза к небу. – Вот, бля, промок весь… Хотел в кабак зайти, похавать, а там, бля, какая-то стенгазета висит. Спецобслуживание какое-то – я не врубился.

– Так это мы с пацанами бухать собрались, – объяснил Кудрявый.

– А че, кенты с зоны откинулись?

– Не, у нас тут дела пшенные – двух корефанов менты замочили.

– А-а-а… – растерянно протянул Самсон. – Так вы че, с уборки?

– Да нет, какая уборка? Они где-то в ментовской жмурне валяются. По делам мыло образовалось, вот мы и решили плеснуть под жабры.

– Эй, Кудрявый! – донесся крик от дверей ресторана. – Ты там еще долго базлы гонять будешь? Мы похиляли…

– Да счас я, кента знакомого по зоне встретил. Уже и побазарить нельзя… Валите, – Кудрявый, не оборачиваясь, махнул рукой. – Так как у тебя жисть-то, Самсон?

– Жисть как детская рубашка, – криво улыбаясь, пошутил тот, – коротка и насквозь обосрана…

– А че так? Ты ж вроде у себя в Запрудном должен быть не последним пацаном?

– Слышь, Кудрявый, – замялся Самсон, – у меня курсак пропал в натуре… и водяры бы надо заглотить за встречу.

– Так не вопрос, – развел руками Кудрявый. – Пошли с нами в кабак, посидим, поберляем, бусанем по случаю. Ну и, корешков наших помянем заодно.

– А пацаны твои не напрягутся?

– Да ты че? У нас – все правильные. Косяки бросать не будут.

Они вошли в ресторан, сняли в гардеробе куртки. Самсон в своем потертом джинсовом костюме, в сравнении с Кудрявым, который был одет в новенький черный костюм с иголочки, выглядел оборванцем. А ведь еще совсем недавно на зоне оба носили одинаковые бушлаты и мыцы. Но Кудрявый словно ничего не замечал – так и должен вести себя правильный пацан.

Вытерев с бритой макушки капли воды и поправив перед зеркалом костюм, он хлопнул старого кента по плечу:

– Ну, потопали.

На втором этаже в ресторанном зале было тихо. Обычно здесь играл ансамбль, били по глазам яркие сполохи цветомузыки, галдела публика. Сейчас на весь большой зал было не больше полутора десятков посетителей, которые заняли несколько составленных вместе столов. Правда, выпивки и закуски хватало на полсотни клиентов. Коротко стриженные личности в таких же, как и у Кудряша, костюмах, негромко переговариваясь, поднимали рюмки и закусывали. На гостя, которого привел с собой Кудрявый, кое-кто из сидевших за столом посмотрел с подозрением.

– Это Самсон, – представил его Кудрявый, – мой кент по зоне, вместе у хозяина чалились. Наш пацан.

Рекомендация, данная Самсону Кудрявым, кажется, вполне устроила братву.

Лишь один субъект с физиономией, напоминающей докрасна раскаленную сковородку, задал уточняющий вопрос:

– Блатной?

– Ну не мужик же… – снисходительно сказал Кудрявый. – Или тебе, Ларик, справку от хозяина предъявить?

Кто-то из братков рассмеялся:

– Ларик ксивы любит.

– Ты, Самсон, присаживайся, – сказал Кудрявый, показывая на ближайший свободный стул. – А я щас…

Он направился к высокому худощавому брюнету, сидевшему во главе стола, и, наклонившись, стал что-то говорить ему на ухо. Тот слушал его, пожевывая дольку апельсина, потом кивнул. Кудрявый вернулся к Самсону и сел рядом с ним.

– Ты пацана видел, с которым я базарил? Это – Матрос, авторитетный братан. Он в нашей бригаде – основной, а когда Данилы нет, он Матроса за себя смотрящим над городом оставляет. Я ему сказал, что ты срок по рубль сорок шесть тянул – у нас за это уважают. Ну, накатывай.

Самсона дважды приглашать не пришлось, он тут же разлил водку по рюмкам.

– За встречу!

– Нет, погоди. Сначала надо за пацанов выпить – отчаянные были кенты.

Они выпили по рюмке, и Самсон тут же накинулся на еду – навалил на тарелку мяса, салатов, рыбы и принялся с жадностью глотать.

– Ну ты – проглот, – искренне удивился Кудрявый. – Че, давно не хавал?

– Ага, – сквозь плотно набитый рот сказал Самсон, – со вчерашнего дня.

– А че там у вас в Запрудном базарят?

– Насчет чего?

– Ну как? Насчет наших пацанов.

– Всякое, – прогундосил Самсон, продолжая набивать желудок.

Смысла вопроса он так и не понял, а потому брякнул первое, что пришло на ум. К счастью для него, Кудрявый о своих пацанах больше не спрашивал.

– А как там у вас вообще? Я слыхал, что после того, как Порожняка грохнули, ваша кодла загибаться стала.

Самсон, услышав о смерти своего бывшего пахана, чуть не подавился и, закашлявшись, согнулся над столом.

Кудрявый похлопал его по спине.

– Ну че, прошло?

– Ага.

– Ты не гони, хавай нормально, никто твою жеванину не заныкает. Я так мыслю, у вас там, в натуре, все загибается. У тебя, видно, с бабками херово?

– Ну так… – неопределенно протянул Самсон, насилу откашлявшись.

Он никак не мог сообразить, что ему нужно делать, и самое главное, что говорить. Порожняк, значит, отправился «в Сочи», кодла разбегается, а ему об этом ничего не известно. Может, меньше надо было в деревне чемергес гасить?

Кудрявый неожиданно поднялся со стула.

– Ладно, ты тут хавай, – сказал он, – а мне надо с пацанами побазарить.

В душе благодаря бога за спасительную паузу, Самсон тут же налил себе еще водки и выпил. Может, ну их на хрен этих фокинских, все равно тут, кроме Кудряша, ни одного знакомого? Может, лучше вернуться в Запрудный, накатить пацанам какую-нибудь чернуху (ну, типа, азеры наехали, в какой-нибудь подвал посадили, а потом деру дал)? Может, они про Корня не в курсах, а может, в курсах? Не, не может быть, никто ж не видал. Вот блин, чего ж делать-то? Одно ясно – Кудрявому ни слова. А то ведь хотел уже на жизнь пожаловаться, на Сашу Порожняка… Ха! Самое дело – на жмурика бочку катить… Нет, тут надо по-другому.

Закусив еще немного и собравшись с мыслями, Самсон достал пачку «Мальборо» и закурил. К счастью, никто из фокинской братвы не обращал на него внимания, все негромко базарили между собой, а Кудрявый сидел рядом с Матросом и что-то говорил ему, изредка поглядывая на Самсона.