Шастер кинулся к Сэму Лекстеру, схватил его за полы пиджака,оттолкнул и закричал:

– Не отвечайте! Не отвечайте! Это опять ловушка. Он заставитвас обвинить его, а потом привлечет за клевету. Вы же не можете доказать, чтоон подкинул шланг, не говорите этого, не говорите ничего! Предоставьте мневести переговоры!

Оуфли шагнул ближе к Лекстеру и сказал через плечо Шастера:

– Ты что, Сэм, хочешь мне пришить, что я его подкинул?

– А то нет? – с горечью произнес Сэм Лекстер. – Ты меня неодурачишь, Фрэнк. За полмиллиона долларов ты еще и не то проделаешь. Теперь-тоя все вижу в новом свете.

– Не забывай, – с холодным достоинством произнес Оуфли, –что видела это Эдит де Во. Я-то не видел, а когда она мне рассказала, я непридал этому серьезного значения.

– Господа, господа, – умолял Шастер, поводя головой то всторону Сэма, то Фрэнка Оуфли, – джентльмены, успокойтесь! Мы пришли сюда не заэтим. Замолчите!

– Эдит Оуфли! – оскалился Сэм Лекстер, не обращая вниманияна своего адвоката. – Не умерла бы она, я бы кое-что о ней сказал…

Оуфли в ярости оттолкнул Шастера правой рукой, а левойударил Сэма в лицо.

– Господа, господа! – кричал Шастер. – Помните…

Левый кулак Сэма Лекстера, нацеленный в челюсть Оуфли, попалпрямо в лицо Шастера, в то время как маленький адвокат тащил Сэма за пиджак.Шастер со стоном рухнул на пол. Лекстер размахнулся правой, перевязанной рукойи нанес Оуфли удар по щеке. Оуфли размахнулся правой, Лекстер промазал левой.Шастер, лежа на полу, дергал их за брюки.

– Господа, господа, – умолял он, кровоточащие губы не давалиему возможности говорить громко.

Перри Мейсон положил ноги на стол, откинулся на спинку стулаи затянулся сигаретой, не без веселья наблюдая эту суматоху.

Внезапно Оуфли отступил.

– Извини, Сэм, – сказал он, – я забыл, что у тебя рукаранена.

Между ними втиснулся Шастер, тщетно пытаясь оттолкнутьодного от другого. Тяжело дыша, они не обращали внимания на его попытки истояли, глядя друг на друга.

– О моей руке не волнуйся, – горько сказал Сэм Лекстер,потом посмотрел на повязку. На ней показался красный след в том месте, где ранаоткрылась.

– Не надо, не надо! – воскликнул Шастер. – У него массатаких трюков. Разве я вас не предупреждал?

Грудь Оуфли тяжело вздымалась, лицо было красно, он сказал:

– Нечего болтать насчет Эдит, вот и все.

Он резко повернулся, прошел через комнату, распахнул дверь вкоридор. Поколебавшись, Шастер выбежал за ним, крича:

– Мистер Оуфли! Мистер Оуфли! Вернитесь же, мистер Оуфли!

Оуфли отозвался через плечо:

– Идите вы к черту! Я своего адвоката найму.

Шастер в ужасе взглянул на Сэма Лекстера, потом повернулся кМейсону и завизжал:

– Добились своего! Вы это нарочно. Вы их настроили другпротив друга! Вы отравили их подозрением! Вы пустили в ход Эдит де Во! Вы…

– Закройте дверь с той стороны, – спокойно прервал Мейсон.

Шастер взял под руку Сэма Лекстера.

– Идемте, – сказал он. – Нам полагается возмещение убытков.

– Он возьмет адвоката и свалит на меня смерть деда, – горькосказал Сэм. – Ну и дела.

Шастер потащил его через комнату.

– Не забудьте закрыть дверь, когда будете выходить, –напомнил Мейсон.

Шастер захлопнул дверь с такой силой, что стена чуть необвалилась. Картины все еще качались, когда дверь из приемной открыла ДеллаСтрит.

– Ты это нарочно сделал? – спросила она.

Мейсон, продолжая курить, сказал с отсутствующим видом:

– Бессмысленно было заставлять их обоих платить Шастеру.Ведь их интересы не совпадают. Они должны были это понять. У них будут разныеадвокаты – так удобнее для Дугласа Кина.

Она вздохнула, как вздыхает мать, когда безнадежноизбалованный ребенок спорит с ней, потом неожиданно рассмеялась и сказала:

– Ладно. Я все записала, даже звуки ударов. В приемнойУинифред Лекстер. Она принесла кота.

– Кота? – удивился Мейсон.

– Да, персидского кота.

В глазах Мейсона сверкнули чертики.

– Пусть войдет.

– А насчет того, что кота из моей квартиры забрала полиция,так это правда, – сообщила она. – Они сказали управляющей, что должны обыскатьмою квартиру. Взяли у нее ключ.

– Ордер на обыск у них был?

– Не думаю.

– Прокол получается, Делла, – задумчиво сказал Мейсон,продолжая курить. – Жаль, я не подумал, что они нагрянут к тебе. СержантГолкомб укрепляет свои позиции. Он просто завидует. Я его не осуждаю. Надопризнать: мое поведение по отношению к нему может иной раз вызвать раздражение.

– Пожалуй, да.

– Я раздражаю его нарочно, – Мейсон усмехнулся, глядя на нееснизу вверх. – Впусти Уинифред и жди у себя. Можешь послушать.

Уинифред Лекстер несла в руках большого персидского кота.Подбородок у нее был вызывающе вздернут, взгляд дерзкий. Даже в том, как онадержала голову, был вызов. Перри Мейсон терпеливо оглядел ее.

– Садитесь, – предложил он.

– Я вас обманула, – сказала она, останавливаясь возле стола.

– Насчет кота?

– Тот был не Клинкер. Вот этот Клинкер.

– Почему же вы мне солгали?

– Я позвонила дяде Чарльзу, привратнику, и сказала, что хочуего избавить от Клинкера, пусть он его отдаст мне. Он отказался. Тогда ярешила, что лучше всего будет обмануть Сэма: пусть думает, что Клинкера тамбольше нет. Я сказала, что возьму Клинкера, и послала Дугласа Кина с другимкотом, который похож на Клинкера. Мы бы подменили Клинкера другим котом, и еслибы Сэм отравил кота, он бы отравил не Клинкера. Ясно?

– Сядьте-ка и расскажите все, – сердито сказал Мейсон.

– Вы мне верите?

– Послушаем дальше.

Она села на край мягкого кожаного стула. Кот началвырываться. Она держала его, гладя по голове и почесывая за ушами. Когда котуспокоился, она поведала:

– Дуглас Кин поехал туда. Кота он взял с собой. Он немногоподождал Эштона, потом вернулся ко мне за инструкциями. Кота он оставил у меня.