– Давайте исходить из того, что в чем-чем, а в этом яуверен полностью, – суховато сказал Бестужев. – Алентьев сломан. Онпонимает, что запираться далее бесполезно. Более того, учитывая важностьрасследования, работавшие с ним офицеры получили полномочия заключить нечтовроде сделки. Как это иногда практикуется. Охрана не будет пока что пристальнорасследовать старые дела по «петрам», а господин Алентьев в обмен на этоодолжение не станет утаивать ничего по делу о шантарском золоте. Как выпонимаете, в случае нарушения им неписаного договора есть все законныевозможности гораздо более усложнить его участь… Давайте исходить из того, чтоАлентьев раскручен по полной.

– Хорошо, будем из этого исходить… – кивнулЛарионов. – Вас, Алексей Воинович, интересуют, конечно, наши соображения?

– Да, но в первую очередь я хотел бы более детальноузнать об ограблениях.

– Илья Кузьмич? – вопросительно поднял бровьполковник, повернувшись к Баланчуку.

Тот сноровисто расстелил на столе карту, вооружился тонкойлакированной указочкой:

– Итак, господин ротмистр… Шантарск. Железная дорога.Здесь – Аннинск, уездный городишко, последний, так сказать, аванпостцивилизации на пути к золотому царству Иванихина. Далее, меж Аннинском иприисками, никаких поселений нет. Одна тайга. Две деревни – значительно встороне, вот тут и тут… «Стольный град» Иванихина я отмечу булавочкой для вящейнаглядности. Вот это – дорога, связывающая прииски с Аннинском. Пусть у вас невозникает при слове «дорога» ассоциаций, свойственных центральным губерниямРоссии. Здесь – Сибирь. И «дорога» в данном случае означает лишь место,свободное от деревьев. Протяженность ее – восемьдесят шесть верст. По ней черезАннинск доставляется все необходимое для работы приисков и поддержаниянормальной жизни людей, говоря проще провизия. Спиртоносы и прочий не чтящийУголовное уложение народец дорогой не пользуются, предпочитая бродить дикимитропами. Да, главное я и забыл… В хорошую, сухую погоду путь с приисков доАннинска вполне возможно проделать в течение светового дня – проще говоря,выехав на рассвете, Аннинска можно достигнуть к вечеру. Повозки едут немногимбыстрее шагающего вольным шагом человека… Если случится распутица, дожди ипрочие атмосферные неурядицы, путь удлиняется и может при самых неблагоприятныхусловиях отнять пару суток… Вы себе наверняка не представляете, что такое –долгий дождь в тайге, во что превращается тогда дорога…

– Ну, а каковы, собственно, правила перевозки? –спросил Бестужев. – В Петербурге я эту тему не успел проработать.

– В данном случае правила таковы… Пресловутый золотойкараван обычно состоит из трех-четырех повозок. На вид они совершенно пусты,только в задок брошены опечатанные сумки со шлиховым золотом, занимающие нестоль уж много места. Золото – вещь тяжелая… Назначение поездки обычно держитсяв строжайшей тайне, принимаются все меры, чтобы посторонние не отличили золотойкараван от обычного обоза, отправленного по некоей казенной надобности. Обычнокараван сопровождается казачьим конвоем – в нашем случае это человекшесть-семь, не более восьми. С ними, как правило, отправляется казачий офицер,но иногда обходятся унтер-офицером. Столь малый конвой вызван тем, чтоколичество казаков заранее определено соглашением меж съездомзолотопромышленников и войсковым атаманом. Съезд за плату нанимает отряд, беретего на полное содержание… Часть казаков к тому же постоянно отвлечена в летучийотряд по ловле спиртоносов, вкупе с полицейскими силами. Увеличить конвой резко– задача не из простых, тут все спланировано заранее. Соответствующие документыя вам представлю, если понадобится. Начнем… Второго мая сего года погода стоялакак раз мерзкая, до настоящей распутицы было далеко, но дорога была чертовскинепроезжей. Пришлось заночевать в тайге. Накануне, перед отъездом, некая добраядуша, так и оставшаяся впоследствии неразысканной и неизловленной, снабдилаказачков тремя бутылками коньяка, каковые были на привале благополучно ивыпиты…

– И что за «душа»?

Баланчук зло вздохнул:

– Одна местная, пардон, дамочка легкого поведения.Последующее показало, что дамочка лишь выполняла чье-то поручение, не сама ведьдодумалась, – но успела растаять в пропащности, стерва… Короче говоря, какпоказали потом анализы, коньяк содержал весьма сильную сонную отраву. Накаждого и пришлось-то по чарочке, но снотворное сшибло с ног практически всех.Ямщикам тоже налили по доброте души, вахмистр пригубил, сопровождавший караванодин из иванихинских опричничков тоже не отказался… В общем, послетягостнейшего пробуждения выяснилось, что из повозок пропали две сумки сошлихом, весом, как вы правильно информированы, более пяти пудов. Это былопервое ограбление подобного размаха. Шкодили и раньше, но именно шкодили: самоебольшое достижение, на какое допрежь того оказались способны нашимазурики, – это умыкнуть полпудика в девятьсот третьем в ходе налета напромывочный пункт. Даже в пятом и шестом боевики до иванихинского золота недобрались – хотя и пытались несколько раз. Но тогда действовали мерычрезвычайной охраны и военного положения, воинские экспедиции были весьмамногочисленны, и с пойманными не церемонились, юстицию не утруждали…

– И что было потом?

– Непосредственно после… пробуждения? – понятливоподхватил Баланчук. – Что там могло быть… Поскольку до Аннинска былоближе, какая-то треть пути, туда наши герои и отправились. Ну, разумеется,переполох случился страшный, в приливе пресловутого административного восторгауездная полиция и местные жандармы бросились на дорогу – что было пустымделом, понятно, кто бы их там ждал? – и устроили обыск на железнодорожномвокзале – что было уже далеко не пустым делом, вот только запоздалым. Ибонападавшие давным-давно, надо полагать, поместились на один из проходящихпоездов: их в обоих направлениях с утра проследовало семь. Золото – вещьтяжелая, но компактная, его без особого труда можно разместить в обычномбагаже… Бедолагу вахмистра отдали под военный суд, казаки получили страшнуювыволочку от атамана, а иванихинские работнички – от хозяина. Вся местнаяагентура была поднята на ноги, в Аннинске и Шантарске начались облавы и прочиесыскные мероприятия, но результат оказался нулевым. Ни малейшей ниточки, ни единойзацепки. Вышеупомянутая дамочка – называю ее так исключительно из вежливости,ибо речь идет об обычной дешевой проститутке, – до сих пор не разыскана, икое-кто у нас полагает, что среди живых ее уже не числится. Вы хотите знатьсоображения по сему поводу или сразу перейти ко второму налету?

– Соображения – потом, – сказал Бестужев. – Всамом конце.

– Итак-с… Господин Иванихин, и до того не отличавшийсякротостью библейского царя Давида, разошелся вовсю. Мало того, что нажаловалсягубернатору, еще и отправил депеши в Петербург, где располагает определеннымисвязями…

– Читал, – хмыкнул Бестужев. – В самом деле,крайне эмоционально написано…

– О разносе, который учинило местное и столичноеначальство всем, кому только могло, упомяну лишь вскользь, – сказал Баланчук. –И без того понятно, что без разноса, причем лютого, в таком деле никакневозможно… Дело житейское. Гораздо хуже другое. Иванихин, от злости потеряввсякое доверие к власть предержащим, решил действовать самостоятельно.Следующий караван, второй, был им отправлен втайне от полиции, жандармерии ипрочих кровно заинтересованных лиц. При нем, знаете ли, как при древнемвосточном сатрапе, есть нечто вроде личной преторианской гвардии – с дюжинумолодцов, вооруженных до зубов. Законами подобная «лейб-гвардия» невозбраняется-с, коли не совершает ничего криминального. Есть у Иванихина этакийчеркесец, на каторге побывал…