Берзинь наверняка решил так же, потому что, взглянув на меня, едва заметно вздохнул, маета в его физиономии читалась вполне отчетливо.

– Ты мне сегодня приснилась, – заявил он, едва переступив порог.

– Надеюсь, ничего неприличного? – нахмурилась я.

– Я плохо помню. Почти уверен, ты была целомудренна, а я глубоко несчастен.

– С чего вдруг?

– Слушай, ты обещала мне поцелуй. Даже два.

– Но не за просто так.

– У меня есть важные сведения.

– Валяй.

– А поцелуй?

– Мы же вчера целовались, – напомнила я. – Это был аванс. Выкладывай свои сведения, посмотрим, чего они стоят.

– Первая новость охрененная. Лопахина Анастасия Денисовна скончалась четыре года назад. За месяц до исчезновения твоей матери. Ее тело с ножевыми ранениями нашли под мостом. – Он замолчал, должно быть, ожидая реакции.

Эта новость была для меня не нова, но я на всякий случай изобразила смятение и работу мысли. Нахмурилась, уставившись в пол, и даже немного погрызла ноготь на указательном пальце, но решила не перебарщивать.

– И что ты об этом думаешь? – спросила, выдержав паузу, нарушать ее Берзинь не торопился.

– Убивать людей нехорошо.

– Согласна. А если по делу?

– Убийца не найден, – пожал он плечами. – Сомневаюсь, что его до сих пор ищут, ведь четыре года прошло… Девицу, кстати, похоронили безымянной, только потом родня обнаружилась.

– Вряд ли это может иметь отношение к исчезновению моей мамы.

– Честно говоря, не знаю, что и думать. Потому что есть вторая новость.

– Еще кого-нибудь убили? – насторожилась я.

– Надеюсь, что нет. Новость касается звонков твоей матери. За последние пару месяцев ей довольно часто звонили с одного номера. Она, кстати, тоже по нему звонила, и не раз, потому следаки и уделили ему особое внимание.

– Не тяни, – попросила я, начав беспокоиться.

– Номер мобильного был зарегистрирован на твою мать.

– Что? – не поняла я. – Она же не самой себе звонила?

– Думаю, им требовался номер для связи, а светиться ее приятелю не хотелось.

– Ты имеешь в виду Николаева?

Берзинь вновь пожал плечами:

– Может, и его, хотя Николаеву прятаться особого смысла нет. Он работал в фирме, готовил документы… даже если б на звонки вдруг обратили внимание, такая активность вполне объяснима. Нюська… – Он вроде бы прикидывал, стоит ли продолжать. – Это очень странно. Допустим, твоя мать боялась: муж узнает о ее любовнике… обычно, чтобы скрыть шашни, достаточно обозначить его в контактах каким-нибудь Иван Иванычем или Настасьей Петровной, а в их случае, как я уже сказал, и напрягаться не стоило. Но твоя мать обзаводится еще одним номером… Спрашивается: зачем?

– Понятия не имею, – честно ответила я. – Наверное, не хотела, чтобы этого человека вычислили.

– Кто его предположительно захочет вычислить? У кого вообще есть такие возможности?

– Например, у полиции?

– Это первое, что приходит в голову. Тогда сразу еще вопрос: твоя мать предполагала, что ее звонками заинтересуется полиция?

Я не знала, что на это ответить. Хотя догадки, конечно, были. Среди них самые невероятные. Мама берет у подруги ключи от квартиры, и вскоре там видят мужчину, который, по словам все той же подруги, на роль любовника не годится. Она оформляет на себя еще один телефон и передает его неизвестному, с которым они довольно плотно общаются. Вскоре под мостом находят труп девушки, любовницы моего отца, если верить слухам. Неизвестный мужчина исчезает из квартиры, а потом исчезает и моя мать. Жутковатый сценарий.

Тут я сообразила, что уже довольно долго мы играем в молчанку. Я рассматриваю пол под ногами, а Берзинь сверлит меня взглядом. Внезапно выражение его лица изменилось, он вздохнул и сказал устало:

– Нюська, может, тебе не нужно копаться во всем этом?

Еще минуту назад я думала так же, но стоило ему произнести эти слова, как все во мне такому намерению воспротивилось.

– Как я буду жить, если не узнаю правды? – сказала я. Вышло чересчур патетично, наверное, потому Берзинь поморщился.

– Счастливо, – ответил он ворчливо. И добавил, должно быть, желая отшутиться: – С твоим-то приданым – почти наверняка.

– Слышал выражение: не в деньгах счастье? – усмехнулась я, радуясь, что от первоначальной темы мы удаляемся все дальше.

– Да ладно. Тот, кто утверждает, что счастье не купишь, просто не знает, где оно продается.

– Боже, как скучно, – сморщила я нос.

– Скучно быть бедным, – хмыкнул он. – Возьмем наш случай. Будь я бедным парнем, шансы с тобой познакомиться сводились бы к нулю. Говорят, девушки не в силах устоять, когда за ними красиво ухаживают. Это правда?

– У выпендрежников с яхтами точно никаких шансов.

– Учту. Тебе по душе простой парень? Разориться куда проще, чем нажить миллионы. Хотя в моем случае придется все же постараться…

– Бедняжка. Какое же это мучение – куча денег, – скривилась я.

Берзинь шагнул ко мне и, взяв меня за локти, притянул ближе и теперь смотрел в глаза.

– Нюська, я бы предпочел, чтобы ты… по-думала.

– О чем? – нахмурилась я.

– О том, стоит ли нам совать свой нос в дела твоих родителей? У каждой семейки в шкафу найдется парочка скелетов, это я знаю доподлинно. Далеко не все стоит вытаскивать на свет божий.

– Судя по затраченным усилиям, ты уверен: меня ожидает крайне неприятный сюрприз.

– Не уверен, но такую возможность допускаю. А так как ты, по неизвестной причине, стала вдруг мне бесконечно дорога… я бы предпочел избавить тебя от испытаний.

– Похвально. Но я из тех, кто доводит начатое до конца. – Должно быть, мне пришла охота побахвалиться, прозвучало ужасно самодовольно, и я покраснела от досады.

– Хорошо. Раскроем все тайны. Поцелуй-то я заслужил?

– Будешь приставать, пошлю к черту.

Он досадливо покачал головой, но меня отпустил. Я вздохнула с облегчением, но тут же подумала: «Мог бы и не спешить». Не спешить отпускать меня, надо полагать.

– Хочешь кофе? – предложила я.

– Из твоих рук – хоть мышьяк.

– С чего вдруг? Дождемся, когда ты сделаешь какую-нибудь гадость.

– Тогда беспокоиться не о чем.

Мы прошли в кухню, я стала готовить кофе, Лео вызвался мне помогать, в результате все сделал сам.

Кофе получился отличный, что ненадолго примирило с действительностью. Допив его, я спросила, отодвигая чашку: