— Лель, ты погляди, спелись! — задиристо выкрикнул князь, хлопая руками по бёдрам.

А названный Лелем степенный мужчина приосанился и уважительно поклонился Ульяне.

Молодого княжича он тоже поприветствовал, но батюшка-князюшко обратил внимание только на первое и на то, как посланница ответно раскланялась. Его-то она чуть не продырявила своими костяшками, а другу оказала почёт и уважение!

Князь был так поражён продемонстрированной чопорной вежливостью этими двумя, что не мог найти слов, и бешено вращал глазами, пытаясь понять поведение Леля и уследить за оживившейся гостьей.

Нахалка нисколечко не смутилась того, что её застукали за неподобающим делом. Наоборот, она засияла, преобразилась, защебетала всякую глупость вроде того, что услышанные ею речи Леля мудры, советы умны, а сам он мужчина видный и, сразу видно, основательный.

— Я вам не мешаю, — не стерпел князь разворачивающегося на его глазах токования.

Старый друг смутился, а у посланницы в глазах словно огоньки загорелись. Князь мог чем угодно поклясться, но даже её улыбка изменилась, став угрожающей.

Он сделал шаг назад и расправил плечи.

Она его не запугает!

— Присаживайтесь, поговорим, — милостиво бросила Ульяна и по-хозяйски первая села на скамью. Савр присел рядом с ней, демонстрируя свою полную и безоговорочную поддержку, а настороженный князь и Лель устроились напротив, чинно сложив руки на коленях.

— Положение в княжестве тяжёлое, — начала она, — будущее туманно.

Князь с Лелем переглянулись.

— Что вы имеете в виду, говоря о туманном будущем? — нахмурился друг князя.

— Лишь то, что нет ясности ни по какому вопросу.

Гостья бестрепетно оглядело замерших перед ней первых людей княжества и вздохнув, добавила:

— Я так понимаю, что за прошедший год положение князя пошатнулось, и обстановка за границей стала нестабильной.

Мужчины напряженно смотрели на неё из-под кустистых бровей, но не возражали. Даже князь смолчал, хотя ему очень хотелось съязвить. Да и вообще, лезут тут всякие в государственные дела! Но Лель прав, перед ними не просто баба, а посланница богини, и её надо хотя бы выслушать. Вот передаст подарки и пусть катится на все четыре стороны, а пока придётся терпеть.

— Так же, — продолжала Ульяна, — нет ясности с погодой и, пожалуй, это единственный плюс.

— Какой же это плюс? — не понял Лель и к удовольствию князя выглядел он в этот момент не мудрым и уж точно не степенным. Зато Радомил стойко сверлил посланницу своим фирменным княжеским взглядом.

— Сквозь завесу всё чаще прорывается взгляд Хорса, — вступил Савр, — и люди замечают, что снег всё чаще делается… разным. Иногда он словно бы мокрый и легко скатывается в шары, а в шубе становится жарковато. Вспомни, отец, в первые годы стужи такого не было, а значит, у нас появляется надежда.

— Надежда, — шепотом повторил князь, и устало прикрыл глаза, теряя задор.

Глава 15.

Разговор с князем затянулся — вопросы были у всех. Князь спрашивал про кристаллы; Лель — про мурров и кусочек живой земли среди льдов; Савра интересовало, каким образом Таяна стала невестой отца, а Ульяне хотелось знать, что ей предложит князь. Князь юлил, гневался, теребил бороду, пытался отделаться общими фразами вроде того, что награда будет княжеской!

— Конкретнее! — дожимала его Ульяна, едва сдерживаясь, чтобы не надавать ему по рукам, чтобы он оставил свою лохматую мочалку на подбородке в покое.

— Золото по весу кристаллов, — выдавил князь и опустил глаза, потому что врал. Всё добытое золото уйдёт в ближайшие дни на оплату контрабандного зерна и ещё не хватит: цены взлетели.

Но посланница неожиданно укоризненно покачала головой:

— Княже, за кристаллы я в тяжёлые годы плату брать не буду!

Мужчины облегчённо выдохнули и с удивлением посмотрели на неё.

— Но это не значит, что я за спасибо буду объяснять людям, как они работают, разъезжать по деревням и запускать их в работу. Я живой человек и мне надо где-то жить, на что-то покупать еду, содержать воков и погонщика. А ещё придётся нанимать прислугу, чтобы было кому присматривать за домом, пока я в разъездах.

— Так в тереме всё есть, — наивно удивился князь, не смея сейчас возражать против каких-то надуманных поездок. Баба же, хоть и посланница! Чего у неё там в голове складывается, разве ж разберёшь? Вон, бывшая тёща от платы за ведение хозяйства отказывается, но сэкономленное на общих тратах в княжескую копилку не возвращает. И ведь знает, что он знает, а скажи вслух — разобидится!

— Нет уж, увольте!

Голос посланницы врезался в мозг князя с особой колючестью. А уж взгляд какой ему послала! С таким взглядом псов под зад пинают за то, что нагадили в красном месте.

— Ваш терем — не дом, а общежитие какое-то, — не подозревая о мыслях князя, продолжала Ульяна.

— Общежитие? — непонимающе переспросил товарищ князя.

— Это что-то вроде казармы, только вместо воинов — женщины с детьми, и порядка нет.

— Сударыня Красава следит за порядком в тереме и хорошо справляется, — мягко поправил Ульяну Лель. Он говорил намного меньше князя, и речь его была плавной, словно он успевает взвесить каждое своё слово.

— Я привыкла сама быть хозяйкой в доме, а в тереме я завишу даже не от сударыни Красавы, а от той девки, что ко мне приставили. Мне это не нравится, — не скрывая раздражения, твёрдо ответила Ульяна и даже рукой рубанула: мол, обсуждению не подлежит!

— Что же ты хочешь? — закипел князь.

Как хозяину терема ему было неприятно слушать о том, что его дом не самый лучший и что жить в нём не привилегия, а наказание.

Но, к своему ужасу, он был согласен с посланницей. Шагу нельзя ступить, чтобы об этом не узнала толпа разного народа. Все в курсе того, кто остался на ночь в его покоях, что он ест и даже сколько раз выносят его горшок. И ладно бы просто знали, но обсуждают, спорят и идут к нему же, чтобы он рассудил.

У него люди по важному делу сидят, а бабы лезут, время отнимают, злят его, и как-то так получается, что всегда добиваются для себя каких-то поблажек. Он уже сколько раз зарекался им потворствовать, но они хитрят, донимают, ноют… ему легче сразу согласится с ними, чем пройдя все муки общения — всё равно согласиться, чтобы отстали.

—