– По возвращении нам предстоит определиться с детским садом. Стас настаивает на частном, а мне кажется…

Она замолчала на полуслове. Кошмар, ранее казавшийся лишь видением, все-таки материализовался окончательно. Надежды, что ей все это показалось, как и опасения, что она сходит с ума, рассыпались вдрызг. Это был он – из плоти и крови – и он шел к ней навстречу. Непривычно загорелый, со слегка выгоревшими на солнце волосами, но зато в привычном спортивном костюме, на этот раз малинового цвета. Ей захотелось бежать, что есть мочи, но было уже поздно, поэтому беспомощно оглянувшись по сторонам, она собрала всю волю в кулак перед неизбежной встречей и ровным голосом попросила маму, чтобы она увела Севу домой.

Он приблизился и, остановившись напротив нее, заговорил:

– Значит, мне не показалось.

Ее ноги подкосились, казалось, она вот-вот упадет в обморок, услышав этот голос вновь.

Рука убийцы потянулась к ее щеке.

– Ты стала еще краше и даже как будто моложе.

Девушка, наконец, сделала над собой усилие и отпрянула немного назад. Нервно оглянулась, чтобы убедиться, что мама с Севой удалились на безопасное расстояние. Конечно, он с ними ничего сейчас не сделает, хоть пляж и почти пуст. Но это как раз не его специализация. Он орудует там, где толпа, ему нужно большое скопление людей. Да и делает он это чужими руками, лишь только утяжеляя и очерняя свою душу неизгладимым грехом. Она отводит глаза, почему она отводит глаза? Потому что не может смотреть на него, не может смотреть в его глаза, не испытывая любви. Боже! Она любит чудовище! Разве такое возможно? Кто она после этого? Грешница, падшая, искушенная самым злым змием – самим дьяволом? Она не выдерживает, поднимает глаза, как бы пытаясь найти опровержение своим страшным догадкам, но встречает лишь безоговорочное подтверждение – точно любит. Снедаемая ощущением собственного ничтожества и малодушия она чувствует, как ноги все-таки превращаются в вату и подкашиваются под ней. Колени падают на еще не до конца остывший песок. Он смотрит на нее испугано и выглядит растерянным, но когда из ее глаз просачиваются первые слезы, опускается рядом на колени и крепко обнимает ее…

Ева вяло высвободилась из его объятий, с ужасом отметив, что делает это с неохотой. Как будто желая поскорее закрыться от окружающего мира и от только что сделанного ужасного открытия, она обхватила голые колени руками и опустила голову. Слегка вьющиеся волосы закрыли ее лицо. Адам сел рядом на песок:

– Понимаю тебя. Это непросто, спустя столько лет… С учетом того, что мы даже не попрощались по-человечески.

– Ты сбежал. Сбежал из страны, побоявшись разоблачения. Но я тебя так и не сдала. Вернее, не успела. Откуда ты знал, что я тебя не сдам? Или ты был уже далеко на тот момент? – Ева, наконец, выплеснула на него все вопросы, которые задавала долгими бессонными ночами в безответную темноту. Она все еще не верила, что рядом с ней на песке сидел настоящий, живой Адам. Но этот вопрос – «почему он не убил ее», казался сейчас важнее, чем вопрос о том, как он тут оказался.

– Ты о чем?

Слегка коснувшись ее подбородка, он повернул к себе ее заплаканное лицо.

– Это ведь случайная встреча, Адам, – Ева с трудом выдавила из себя его имя.

– Ты думаешь, я имею отношение к терактам?

У Евы мгновенно высохли слезы, и она внимательно посмотрела на бывшего возлюбленного.

– Ты посмеешь отрицать?

– Конечно, посмею! – Адам выглядел ошарашенным. Теперь в его глазах блеснула слеза, – Как тебе могло такое в голову прийти? Ты же знаешь меня. Знаешь как никто. Конечно, ты имела право негодовать из-за моего исчезновения, но я никак не ожидал, что ты окрестишь меня убийцей.

– Ты хочешь сказать, что поэтому ты меня не убил? Потому что ты не убийца и не имеешь отношения к смерти всех тех невинных людей? – Это выглядело логичным объяснением, но все остальное теряло смысл. Если вдруг это действительно так.

– Почему я не убил тебя? – Адам уже плакал и смеялся одновременно. – Иди сюда, дурочка, – он обхватил Еву рукой за плечи, прижал к себе, и прошептал ей на ухо, – Потому что я тебя любил, и потому что у меня не было повода тебя убивать. Я никого не убивал.

В ее висок впилась его щетина мокрая от слез. Ева снова разревелась пуще прежнего. От растерянности, от полного непонимания происходящего и от радости… Потому что она уже начинала ему верить. А в этом и может состоять долгожданное избавление для нее. Но если он говорит правду, то должно последовать логичное объяснение. Ева вдруг испугалась, что не дождется его и вопросительно посмотрела на Адама, немного отстранившись.

– Ты ведь понимаешь, что я не могу поверить тебе на слово, после всего, что я передумала и пережила за эти годы.

Адам устроился напротив нее, не отпуская ее рук. Вытер слезы рукавом и заговорил.

– Тебе не понравится кое-что из того, что я скажу. Но раз уж судьба свела нас, я буду откровенен до конца. Тем более это как раз и является основной причиной того, почему я пропал из твоей жизни.

– Адам, – Ева нетерпеливо сжала его руку, побуждая переходить к сути. Хотя ей и было безумно сложно сосредоточиться сейчас, чувствуя его прикосновения, глядя ему в глаза. У нее кружилась голова. Но она хладнокровно выслушает его, а затем, проанализировав полученную информацию, примет решение, верить или нет. Но уже сейчас, глядя на него, она понимала, что история про Адама-убийцу – это несусветный бред, каким-то немыслимым образом сгенерированный в ее голове.

– Борьбе с террором, с этой чумой, раковой опухолью нашего времени я посвятил всю свою сознательную жизнь, – начал Адам, – Но я был слишком молод, чтобы пресечь на корню это явление, хоть и начало оно зарождаться на земле, где я вырос. Пик террора пришелся на время войны, и к тому времени эта схема была уже четко налажена. Тем не менее, мне удалось пресечь деятельность нескольких террористических коалиций. Но множились они быстрее, чем мне и моим сподвижникам удавалось их подавить. Еще быстрее они распускали свои щупальца к местам назначения – к объектам обитания мирных граждан, которые они намеревались поразить. И именно там, на чужой земле, где они формируют временные штабы для организации непосредственно теракта, они становятся более уязвимы. Конечно, имело смысл бросить все силы на ликвидацию очага распространения этой напасти, но за это время от рук «оперившихся птенцов» выпущенных из их учебных центров, пострадало бы много невинных людей. Так и пришлось разрываться. Добывать информацию о направлении отрядов в определенный пункт и отправляться туда для их обезвреживания. И, конечно, самой основной стратегической целью злоумышленников стала Москва. Туда я и перебрался много лет назад, чтобы по максимуму контролировать ситуацию на месте. Когда мне удалось более или менее обезопасить город, они перекинули свои отряды на другие регионы. Пришлось суетиться. В итоге оборона ослабла, и как следствие – самолет во Внуково. Нужно было снова мобилизовать все свои рабочие контакты по Москве. Заказчика этого теракта удалось обезвредить.