— Слишком много подозрительных совпадений, господин капитан, — холодно ответил генерал, — и красивых слов. А факты…

Котов нахально повернулся к генералу спиной и спросил Броссара:

— Валентин, вы где получили информацию о готовящемся нападении на аэродром?

— Нам сообщила береговая служба флота. Я связывался как раз с целью уточнения задания.

— И вам сообщили, что русские пытались связаться и предупредить? — не выдержав, стал задавать вопросы адмирал Назими. Сразу стало ясно, что сириец едва сдерживал гнев.

— Да, когда я сообщил о том, где нахожусь.

— Вот! — грохнул по столу кулаком Назими. — Вот она, цена союзнического долга! Все знали, лейтенант спецназа знал и кинулся на помощь русским. Которые, между прочим, встали на дороге перед противником, причем подавляющим и числом, и вооружением. И что мы сейчас обсуждаем? Совпадения? А они не здесь! Не в сообщении русского офицера, не в том, как и что он узнал и какое у него на тот момент было вооружение. Совпадение в другом, генерал. В том, что большая часть охраны аэродрома вместе с бронетранспортерами именно сегодня, приняв груз, доставленный транспортными самолетами французских ВВС, отправилась сопровождать его в ближайший город. И сепаратисты прекрасно были об этом осведомлены.

— Такое же совпадение, — попытался возразить генерал, но Назими снова его перебил:

— Совпадением это было бы в том случае, если решение снять охрану и бронетехнику принято было бы за час до выезда колонны с грузом. Но такое решение было принято три дня назад! Это утечка информации, генерал! Это предательство союзнического долга!

— Французская Республика не является официальным союзником Сирии.

— Сирийской Арабской Республики, — ледяным тоном поправил Назими. — Вы назвали свою страну полным официальным ее наименованием. Извольте уважать и мою страну и именовать ее также полностью.

— Я не понимаю вас, адмирал!

— Вы все прекрасно понимаете, — ответил Назими, делая после каждого слова длинные четкие паузы. — Террористы, отступив, бросили большое количество старого вооружения советского производства. Даже мины, которые списаны и не стоят на вооружении в современной Российской армии. А еще в машинах мы обнаружили большое количество личных вещей, документов, культовых принадлежностей, имеющих отношение к этническим курдам. Заметьте, не в личных вещах убитых сепаратистов, а отдельно в машинах.

— Простите, адмирал, — вздернул вспотевший тонкий нос Прежан, — но я не считаю возможным продолжать разговор в подобном тоне. Тем более при подчиненных.

— Тогда, может быть, генерал продолжит при старшем по званию офицере? — вдруг раздался чей-то голос от двери.

Все обернулись. На пороге комнаты стоял заместитель командующего группировкой кораблей французского военно-морского флота в восточном Средиземноморье вице-адмирал Мэро. Лицо французского адмирала было коричневым от южного загара и походило на потрескавшуюся кору старого дуба. Даже Котову стало немного не по себе от взгляда этого человека.

— Вы же получили сообщение о возможном нападении на аэродром, Прежан? Я это установил довольно быстро. Более того, вы получили это сообщение, пока большая часть охраны аэродрома была еще здесь. И бронетехника, и груз. Все можно было остановить.

— Если бы я мог остановить, если бы я в самом деле знал, то у меня был приказ. Я обязан был отправить груз в условиях гарантированной безопасности. И мне нет дела…

— До каких-то грязных сирийцев? — грозно спросил Назими, вплотную подходя к Прежану. — Вы это хотели сказать? Вы мерзавец, генерал!

И неожиданно для всех сирийский адмирал влепил пощечину французскому генералу. Прежан отшатнулся, вытаращив глаза, и стал похож на вытащенную на берег рыбу. Он даже хватал воздух открытым ртом. Еще миг и француз кинулся бы на Назими. Котов мгновенно оказался между ними. Он поймал взгляд лейтенанта Броссара, готовившегося броситься разнимать спорщиков, и отрицательно покачал головой. Броссар кивнул и остался на месте.

— Прекратить! — рявкнул Мэро. — Господа, я прошу вас с уважением относиться к военной форме.

Сирийский адмирал и французский генерал стояли друг напротив друга. Назими полыхал гневным взглядом, Прежан сверлил его маленькими холодными глазками. Котов не решался отойти, боясь, как бы сириец не наделал еще больших глупостей. Мэро прошелся по комнате, потом резко, по-военному повернулся всем корпусом и произнес спокойным и каким-то усталым голосом:

— Прежан, вам следует вернуться в штаб группы. Вы временно отстранены.

Генерал кивнул, щелкнул каблуками и, ни на кого не глядя, вышел из помещения.

Мэро подошел к Назими и, поморщившись, сказал:

— Вы, адмирал, только что чуть не устроили международный скандал. Понимаю вас. Как солдат солдата я вас понимаю. Лейтенант Броссар!

— Да, мой генерал! — вздрогнул от неожиданности легионер и вытянулся.

— Вам надлежит забыть о произошедшем в этой комнате. Вы меня понимаете? Вот и отлично! А теперь прошу вас, лейтенант Броссар, оказать всю возможную помощь нашим российским союзникам.

— Благодарю, господин генерал, — вставил Котов. — Раненый солдат уже отправлен. Мои люди накормлены. Сейчас мы не можем отправиться в свое расположение, поскольку, вы это понимаете, нам следует принять участие в расследовании нюансов этого нападения. Если, конечно, это не вызовет ваших возражений.

— Безусловно, капитан, безусловно, — кивнул Мэро. — Аэродром Дэйр-аз-Заур не входит в перечень объектов дислокации вооруженных сил Французской Республики в этом регионе. Наши самолеты прибывают сюда по договоренности с сирийской стороной для выполнения чисто снабженческих операций. Разрешить или не разрешить вам может представитель сирийского командования адмирал Назими. Со своей стороны хочу заверить, что мои люди окажут в этом расследовании всю необходимую помощь. Господа!

Произошел обмен воинскими приветствиями, со вскидыванием ладони к берету у Броссара и имитацией щелканья каблуками Котова и Назими, стоявших без головных уборов.

Сидорин прибыл на аэродром через час после отъезда адмирала Мэро и генерала Прежана. Сирийцы проводили видео- и фотосъемку оружия, тел и личных вещей убитых боевиков. Полковник подошел, пожал руку Броссару, Котову и, когда француз деликатно отошел в сторону, заговорил:

— Хорошо, что ты еще здесь.

— Виноват, Михаил Николаевич, вы же сами передали, чтобы я дождался вас. Как там Максим Ларкин?

— Нормально все будет. Кость цела, крови потерял многовато, но в наше время, да когда вовремя… он парень сильный. Обещали руку спасти и в строй вернуть.

— Хороший парень, и боец отличный, — задумчиво проговорил Котов. — Жаль, что таких ребят теряю.

— Вернутся, не переживай. Твоего Максима, как только состояние стабилизируется, отправят домой, подлечат, в санаторий на реабилитацию отправят. А потом…