Парни со стволами - Сергей Зверев

Провинция Латакия. Аэродром Хмеймим. База российских ВКС в Сирии

— Разрешите, товарищ полковник? — Капитан Котов, как и все офицеры ГРУ, работавшие на базе российских ВКС Хмеймим, был одет в форменную футболку песочного цвета и светлые маскировочные бриджи для южных районов, заправленные в армейские ботинки.

Жара стояла неимоверная, но в модуле полковника Сидорина, представителя военной разведки в Сирии, было прохладно. Кондиционер уютно жужжал над входной дверью и сейчас приятно обдувал потную спину капитана. Сидорин и двое других командиров оперативных групп склонились над картой. Полковник посмотрел на Котова, кивнул и, сняв очки, уселся в свое кресло, закинув ногу на ногу.

— Так, ну, все в сборе, — произнес он. — С вашими рапортами за прошедшую неделю я ознакомился. В целом с тенденцией согласен, вы все правильно уловили ситуацию.

Котов пододвинул стул и, пожав руки своим коллегам, майору Стрельникову и капитану Белобородову, уселся по другую сторону стола от шефа. Сидорин сейчас не столько рассказывал о своих умозаключениях подчиненным, сколько пытался рассуждать вслух, формулируя мысль, как бы проверяя ее на прочность и реальность. Это была манера полковника, и офицеры ее прекрасно знали, изучили за эти месяцы. Шефу надо выговориться, порассуждать, задать самому себе риторические вопросы, на которые у него уже были готовые ответы, или ответы, которые он пока еще только примеривал.

Группа Стрельникова только что вернулась из района Хальбы. Майор привез с собой двух раненых бойцов и был сейчас злым как черт, хотя командиру это в вину никто не ставил. Каждый сам понимал, что потери, пусть даже и восполнимые, — это вина командира, и только командира. Он лично отвечает за подготовку и проведение каждой операции, и все успехи и неудачи — это его личные успехи и неудачи. Точнее, успехи — это успехи всей группы, а неудачи — лично его.

Котов протянул руку, чуть сжал локоть майора и шепнул:

— Все нормально, Олег.

Стрельников только поморщился и махнул рукой. Вечно улыбчивый и источающий позитив капитан Белобородов покосился на коллег и вздохнул. Ему предстояла, по приказу из Москвы, работенка «не пыльная», но нудная. Велено было оказать методическую помощь сирийцам в подготовке их спецназа. Целый месяц капитану предстояло тренировать сводную группу сирийских офицеров. А его группа была задействована на подготовке учебного лагеря. Кому-то предстояло гонять курсантов по полосе препятствий и знакомить с техникой рукопашного боя, кто-то, как эксперт по вооружению, отбирал образцы трофейного оружия и готовил занятия по ознакомлению сирийских бойцов со всеми особенностями иностранного оружия.

Сидорин был и сам не доволен таким приказом. Он полагал, что этим заниматься могли и присланные из Москвы специалисты, а его три группы должны выполнять свои непосредственные обязанности по сборке и проверке информации в полевых условиях. Прислать специалистов обещали, но пока, как заявило руководство, стоит проявить стратегическое мышление и в короткие сроки подготовить сирийцев, для того чтобы они могли оказывать более профессиональную помощь в области разведки.

— На сегодняшний день, ребята, — устало вздохнул полковник, — наша основная задача — проверка точности сведений по объектам инфраструктуры боевиков и их укрепленных позиций.

— Да, — хмуро кивнул Стрельников, блеснув наголо обритым черепом. — Даже в нашей глуши слышно, как в Пентагоне и НАТО нас поливают последними словами, что бомбим, не глядя, что жертвы среди мирного населения, что беженцы в Европу чуть ли не из-за нашей авиации хлынули.

— Чуть ли? — усмехнулся Сидорин. — Не чуть ли, а есть и такое мнение, и оно высказывается не реже, чем все остальные. Задача стоит сложная, но приказы следует выполнять.

— И других задач с нас никто не снимал, — расплылся в ехидной улыбке белобрысый Белобородов.

— Не снимал, — согласился Сидорин. — Значит, так, общую обстановку я вам изложил. Теперь постановка задачи. Котов!

— Я! — Капитан подался всем корпусом вперед, следя, куда ткнет на карте карандаш начальника.

— Смотри, Барс, вот здесь, в Латакии, наклюнулись склады. — Полковник обвел карандашом участок слабо гористой местности. — По сведениям пленных, часть караванов из Турции идет прямиком вот сюда. Что в машинах, они не знают, если не врут, но слышали, что склады секретные.

— Как в прошлый раз? — спросил Котов. — Формируют материальную базу какой-то предстоящей операции?

— В принципе похоже на те склады, что ты тогда видел и которые мы разбомбили. Те, что предназначались для обеспечения операции в Дамаске.

— На севере много чего есть, — резонно заметил Стрельников. — Один из самых сложных районов Сирии, находящийся под контролем оппозиции. Что до войны, что и сейчас. Курды! И никто их не любит!

— А они хотят жить, — усмехнулся Котов. — Это же яснее ясного, что Турция разжигает к ним ненависть и пытается очернить. А курды жили в этих местах испокон веков. Район Алеппо — их исконные земли. Крупнейший народ, который до сих пор не имеет собственной государственности.

— Не будем вдаваться в турецко-курдский конфликт[1], — нахмурился Сидорин. — Он тянется даже не с 80-х годов, он стар как мир! Курдское ополчение, воюющее с сирийскими сепаратистами, — наши союзники и союзника Асада. Хотя бы формально! Только между ними не все гладко, и курды не только в Турции, но и в Сирии тоже хлебнули. Но сейчас их успехи ложатся в общую копилку, и они вполне согласуют с правительственной армией свои действия.

— С курдами мы еще плотно не сталкивались, — сказал Стрельников и кивнул на Котова: — К Алеппо пока не подойти, дальше Ракки даже Барс не ходил.

— Я и в Ракке не был, — пожал тот плечами.

— Кто где был, это, конечно, важно, — прервал офицеров Сидорин, — но сейчас речь о другом. Прошу вас всех уяснить и на носу себе зарубить. Основная ваша задача — подтверждение истинности сведений о целях, подлежащих бомбардировке. Сейчас это самое важное. Даже не количество важно, а качество. Не должно быть даже в принципе сомнений, что та или иная цель не относится к инфраструктуре террористов. Полное и точное определение. Ясно?