Она не была уверена, что дракон понимает ее,драконы не особенно разумны, но интонации ее голоса явно успокаивали Гоярына.Стоило Тане замолчать, как его шея начинала нетерпеливо шевелиться, а узкиещелки делались шире. Гоярын явно требовал, чтобы Таня говорила и дальше.

– Значит, ты не спишь, да? Думаешь,заполучил меня болтать с тобой?.. Хотя, конечно, скучно сидеть все время в этомангаре. Небось полетать хочется, да? Нет, не хочется? Ну о чем бы тебе такомрассказать? – рассеянно начала говорить Таня.

Она говорила, говорила, боясь замолчать, адракон все слушал. Очень скоро Таня уже исчерпала все темы. Даже рассказаласказку про Златовласку и про трех медведей. Дракону было все равно. Онвнимательно слушал даже тогда, когда Таня начинала сбиваться.

Через некоторое время девочка осмелеланастолько, что протянула ладонь и коснулась чешуи на носу у Гоярына. Чешуя былатеплой. Такой же, как на ее футляре для контрабаса. Таня вспомнила, как ейнравилось в детстве лежать в футляре, будто спрятавшись от всего мира, гладитьего и слушать тихий, похожий на ворчание скрип.

Гоярына, видимо, успокаивали тихиепоглаживания. Хриплое дыхание стало едва различимым, а щелки глаз – совсемузкими. Он засыпал. Его голова опустилась так низко, что Тане неудобно сталогладить нос, и она провела ладонью по складчатой шее дракона. Неожиданно Гоярынхрипло заревел и вскочил. Боясь быть раздавленной, Таня прыгнула на его шею иобхватила ее руками.

– Успокойся! Успокойся! Что с тобой? Всеже хорошо! – принялась она мягко успокаивать дракона.

Яростное клокотание в раскаленных недрахчудовища начало уже смолкать, когда неожиданно пальцы Тани задели короткий шип.Он был воткнут в шею Гоярына в складки чешуи. Стоило ей коснуться шипа, какГоярын вновь заревел и хлестнул хвостом. Ангар загудел. А Гоярын все бил и бил.Он словно обезумел. Если бы он мог дотянуться до Тани, то точно убил бы ее.Понимая это, девочка держалась изо всех сил.

Короткие языки пламени вырывались из егопасти, выхватывая из мрака то желоб кормушки, то арку ворот, то большойтранспарант, натянутый над стендом с красными пожарными топорами и ломами: «Огнеопасно!В ангаре не курить и магических искр не выбрасывать!»

– Так ты бесишься из-за этого шипа? Да?Ты потерпишь, если я его вытащу? – крикнула Таня.

Зная, что ответа все равно не будет, онакрепко схватилась за головку шипа и что было сил дернула его. Гоярын зашипел отболи и вновь выдохнул пламя. Но шип уже был у Тани в руках. Размером он был снебольшой кинжал и очень холодный на ощупь. Внешний его край заканчивалсяокруглой шляпкой, чем-то похожей на шляпку гвоздя. Больше в темноте разглядетьбыло ничего невозможно, и Таня осторожно сунула шип в держатель для мячей, всееще закрепленный у нее на предплечье.

Теперь, когда шип уже не причинял ему боли, Гоярынбыстро успокаивался. Вскоре он перестал бить хвостом и вновь опустился наплиты. Таня осторожно сползла с его шеи.

– Я пойду, хорошо? – спросила она уГоярына. – Мне уже пора, а то в Тибидохсе будут волноваться.

Таня осторожно сделала шаг, другой… Гоярын былспокоен. Более того, он явно засыпал. Должно быть, раньше ему мешал впасть вспячку лишь предательски воткнутый шип.

– Я к тебе еще зайду, ладно? А теперьпока! – Таня приготовилась быстро юркнуть в уже знакомую ей щель, каквдруг ворота ангара, лязгнув, распахнулись.

Девочка была ослеплена лучами множествафонарей, разом направленными ей в лицо. Она поспешно заслонилась рукой иотскочила назад, к Гоярыну. Задремавший было дракон вновь открыл глаза инедовольно заклокотал. Ему тоже не нравилось, когда его ослепляют.

– А, вот она где! – раздалсяторжествующий вопль Поклепа Поклепыча. – А мы ее по всему Тибидохсу ищем!«Темное» и «белое» отделения на ногах! А ну живо сюда! Ты мне ответишь занарушение режима!

Заслонив козырьком ладони глаза, Таня разгляделарядом с суровым завучем четырех ангарных джиннов, укоризненно клубившихся ввоздухе. У двух джиннов в руках были крючья, а еще один держал нечто вродеклещей для разжимания драконьей пасти. Однако, несмотря на все свое оружие,джинны предпочитали прятаться за спиной у Поклепа.

– Что ты стоишь рядом с этим уродом?Хочешь, чтобы он тебя сожрал? А ну живо сюда! Ты у меня к лопухоидамотправишься в два счета! Я тебя зомбирую! – снова заорал Поклеп, потрясаякулаками.

Таня медлила. Ей совсем не хотелось, чтобыПоклеп вцепился в нее своими короткими пальцами и грубо, как мешок, поволок кТибидохсу на расправу.

– А-а, не хочешь идти! Так я тебязаставлю! А вы что встали? А ну марш! Схватите девчонку! – закричал Поклепна джиннов.

Те застенчиво замерцали, но почему-то неспешили втягиваться в ворота. Два джинна с крючьями пытались пропустить впередджинна с клещами, а тот изо всех сил делал вид, что клещи заедают.

– Я сейчас за масличком сбегаю, замасличком… Разработать бы надо! – бубнил он, делая неловкие попыткиулетучиться.

– Вы что, боитесь эту зеленую ящерицу?Этого крылатого крокодила? Да я его за хвост и на солнышко! – рассвирепелПоклеп.

Куда полезнее для завуча было бы простопромолчать в тряпочку. Гоярын не любил оскорблений. Драконы слишком долго живутсреди магов, чтобы не научиться хотя бы разбирать их интонацию.

Он стал медленно втягивать ноздрями воздух,раздувая внутри пламя. Складчатые бока дракона растягивались, становились всебольше, шире… Кожа натягивалась. За спиной у Тани словно вырастал гигантскийхолм, едва вмещавшийся уже в ангаре. Возможно, кто-то другой не придал бы этомузначения, но Таня все-таки уже полгода играла в драконбол. Она отличнопредставляла, зачем драконы раздуваются.

– Так уберете вы этого урода или нет? Илимне его отсюда пинком вышвырнуть? – снова заорал Поклеп.

Гоярын перестал раздуваться. Оба егоизумрудных глаза сошлись точно на груди у Поклепа. Дракон явно прикидывалрасстояние. Бывалые ангарные джинны побросали крючья и щипцы, попадали на землюи закрыли головы руками. Теперь в воротах ангара торчал один лишь тольковизжащий Поклеп Поклепыч.

Еще мгновение и…

– Только не огнем! Лучше дымом! –торопливо крикнула Таня, в самый последний миг отскакивая в сторону.

Гоярын выдохнул. Створки ворот вырвало и отшвырнулона середину поля, но если бы только створки… Таня на всю жизнь запомнила, какстрашный завуч школы волшебников, кувыркаясь, уносится по воздуху к чернеющейстене далекого Тибидохса. Даже заряди его кто-нибудь в пушку, едва ли полет егобыл бы столь же впечатляющим.