– Вы имеете в виду, что его совершил какой-то маньяк,которому просто нравится убивать? Возможно, убивать именно малолетних?

– Такие случаи известны. Трудно сказать, что является ихпервоначальным мотивом. Даже у психиатров на этот счет нет единого мнения.

– Вы отказываетесь принять более простое объяснение?

Она казалась озадаченной.

– Более простое?

– Не маньяк и не объект для дискуссий психиатров, а,возможно, просто тот, кто заботится о своей безопасности.

– Безопасности? О, вы имеете в виду…

– За несколько часов до гибели девочка похвалялась, чтовидела убийство.

– Джойс была очень глупой девочкой, – спокойно и увереннопроизнесла миссис Дрейк. – Боюсь, что и не всегда правдивой.

– Другие говорили мне то же самое, – кивнул Эркюль Пуаро. –Начинаю верить, что так оно и было, – вздохнув, добавил он и поднялся. – Долженпринести вам извинения, мадам. Я говорил с вами о малоприятных вещах, которыеменя не слишком касаются. Но, судя по тому, что рассказала мне мисс Уиттейкер…

– Почему бы вам не узнать у нее побольше?

– О чем вы?

– Она учительница и знает куда лучше меня о потенциале(выражаясь вашим языком) своих учеников. Впрочем, как и мисс Эмлин.

– Директриса? – Пуаро выглядел удивленным.

– Да. Она прирожденный психолог. Вы говорили, у меня могутиметься смутные предположения, кто убил Джойс. У меня их нет, но, думаю, онимогут быть у мисс Эмлин.

– Это интересно.

– Я не имею в виду доказательства. Но возможно, она простознает и скажет вам… Хотя не думаю, что она это сделает.

– Вижу, – промолвил Пуаро, – что мне предстоит долгий итрудный путь. Люди многое знают, но не станут мне об этом рассказывать. – Онзадумчиво посмотрел на Ровену Дрейк. – У вашей тетушки, миссис Ллуэллин-Смайт,была иностранная девушка au pair, которая ухаживала за ней.

– Кажется, вы в курсе всех местных сплетен, – сухо заметилаРовена. – Да, это верно. Она внезапно уехала вскоре после смерти тети.

– И как будто по веской причине?

– Не знаю – возможно, это клевета, – но здесь несомневались, что она подделала кодицил к тетиному завещанию – или кто-то помогей это сделать.

– Кто-то?

– Она дружила с молодым человеком, который работал вадвокатской конторе в Медчестере. Он ранее был замешан в истории с подделкой.Дело о завещании не дошло до суда, так как девушка исчезла. Она поняла, чтозавещание не утвердят и что ей грозит тюрьма. С тех пор о ней ничего неслышали.

– У нее, кажется, тоже было неблагополучное детство, –заметил Пуаро.

Ровена Дрейк бросила на него резкий взгляд, но он любезноулыбнулся:

– Благодарю вас за все, что вы мне сообщили, мадам.

Выйдя из дома, Пуаро свернул с основной дороги на боковую суказателем: «Кладбище Хелпсли». Туда было всего около десяти минут ходьбы.Упомянутое кладбище, по-видимому, возникло лет десять назад в связи с растущимзначением Вудли как населенного пункта. Кладбище на маленьком дворе церкви,возраст которой составлял два-три века, было заполнено целиком, поэтомувозникла необходимость в новом кладбище, соединенном со старым дорожкой черездва поля. Новое кладбище, думал Пуаро, выглядело современно и деловито, сподобающими выражениями чувств на мраморных и гранитных плитах, с урнами,цветниками и аккуратно подстриженными кустами. Какие-либо интересные надписиили эпитафии отсутствовали полностью – любителю старины тут было нечего делать.

Пуаро остановился прочитать табличку на могиле в группезахоронений двух-трехлетней давности. На ней была простая надпись: «В память оХьюго Эдмунде Дрейке, любимом муже Ровены Арабеллы Дрейк, скончавшемся 20 марта19… г. Спи спокойно».

После недавнего общения с динамичной Ровеной Дрейк Пуароподумал, что спокойный сон – наиболее благоприятное состояние для ее супруга.

Гипсовая урна содержала остатки цветов. Пожилой садовник,очевидно нанятый для ухода за могилами, подошел к Пуаро в надежде на приятнуюбеседу, отложив мотыгу и метлу.

– Вы не из здешних, верно, сэр? – осведомился он.

– Абсолютно верно, – подтвердил Пуаро.

– Славный джентльмен был мистер Дрейк, – продолжал садовник.– Только калека – подхватил детский паралич. Не знаю, почему эту хворь такназывают, – вроде взрослые ею болеют не реже, чем дети. Тетя моей женызаразилась этой штукой в Испании – искупалась в какой-то реке, когда ездилатуда. Доктора говорили, что это была водяная инфекция, но я им не очень-товерю. Хотя прививки, которые они делают детям, здорово помогают. Да, приятныйбыл джентльмен и не жаловался, хотя ему туго пришлось. Ведь он раньше былспортсменом – играл в крикет в нашей деревенской команде.

– Он погиб в результате несчастного случая, не так ли?

– Верно. Переходил дорогу в сумерках, и его сбила машина спарочкой бородатых юнцов. Даже не остановились посмотреть – поехали дальше.Машину бросили милях в двадцати – она ведь им не принадлежала; угнали накакой-то стоянке. В наши дни такое бывает сплошь и рядом, а полиция ничего неможет поделать. Жена очень его любила – здорово переживала, когда он умер.Почти каждую неделю приходила сюда и приносила на могилу цветы. Думаю, оназдесь долго не задержится.

– Почему? У нее такой красивый дом.

– Да, и для деревни она много делает – устраивает чаепития,командует в разных женских комитетах и обществах. Некоторые говорят, что онаслишком любит командовать и всюду сует свой нос. Но викарий полагается на нее.Впрочем, я тоже частенько думаю – хотя ни за что не скажу об этом жене, – что,какую бы пользу ни приносили такие леди, лучше они от этого не становятся.Вечно они все знают, учат вас, что можно делать, а что нельзя. Никакой свободы!Правда, в наши дни свободу днем с огнем не сыщешь.

– Значит, вы думаете, что миссис Дрейк уедет отсюда?

– Я бы не удивился, если бы она уехала и поселиласьгде-нибудь за границей. Они любили бывать за границей.

– А почему вам кажется, что она хочет уехать?

На лице старика внезапно появилась плутоватая усмешка.

– Ну, она уже сделала тут все, что могла. Как говорится вПисании, пора выращивать другой виноградник. Ей надобна работа, а здесь онапроделала все, что нужно, и даже более того, как некоторые думают. Вот!