— А помнишь, Гош, — Александр Николаевич развернулся боком к двери, чтобы лучше видеть лицо сына, — у меня был друг, Сергей Кирейко. Хороший парень. На войне погиб. Может, назовешь своего Серегой?

Лена и Егор закивали головами, всячески поддерживая идею, а Гоша нерешительно вымолвил:

— Ну, возможно.

Настя, еще с утра больше всего на свете боявшаяся реакции академика на их новость, вдруг почувствовала, что кровь прилила у нее к голове. Почти неконтролируемая ярость заставила ее поднять голову и впиться взглядом в серые глаза Иванова. Она была в бешенстве. Этот старый хрыч обсуждал ее ребенка и придумывал ему имя, совершенно не интересуясь ее мнением. Хорошо поставленным голосом она жестко выцедила сквозь зубы:

— Это будет девочка, и мы уже решили назвать ее Дашей. А имя Сергей мне не нравится, и, даже если будет сын, я его так не назову!

Лена снова повернулась на сиденье, чтобы скрыть усмешку. Положительно эта Настя на редкость глупая и невоспитанная особа.

Гоша пожал плечами и тоже отвернулся к окну, показывая, что ему эта дискуссия безразлична. Вмешиваться в спор между отцом и женой он не хотел.

Иванов же ничего Насте не ответил и, поудобнее устроившись на сиденье, как ни в чем не бывало обратился к Егору:

— Баженов-то когда Лизу обещал забрать?

— Да почти одновременно с нами приедут. Пока мы за Гошей заезжали, Лиза как раз должна была успеть все собрать…

— А что, там много? — уточнил Александр Николаевич таким тоном, как будто он сам с утра не видел, как Лиза закручивала широкие бидоны с шашлыками, упаковывала мешки с овощами и картошкой, сортировала бутылки с вином и лимонадом.

— Четыре коробки плюс бидоны, — ответил Егор, тоже сделав вид, что не знает о том, что Иванов с утра сам просил Баженова забрать Лизу, так как им с ее скарбом в одной машине не уместиться…

Настя, зажатая между Ивановым и Гошей, не имела возможности отвернуться к окну и была вынуждена смотреть прямо на дорогу. Она снова уловила в словах академика и его сына пренебрежительное отношение к себе. «Пока мы за Гошей заезжали», — сказал Егор, как будто она была не чем иным, как приложением к своему мужу. Вконец расстроенная и злая, Настя нашла единственный возможный выход: просунула руку под локоть Гоши и прижалась к его плечу. Он тут же, не поворачиваясь, обнял ее, и она почувствовала, что на сердце стало гораздо легче. Пока Гоша рядом, все остальное — сущие мелочи.

Баженов выгрузил на кухне многочисленные коробки и, предоставив разбираться с ними Лизе и соседке по даче Антонине Петровне (она же помощница Ивановых по хозяйству), вышел на веранду. На улице было сыровато, но погода обещала быть замечательной, почти летней.

Закурив сигарету, Баженов наблюдал, как к крыльцу приближаются Максим с Ларисой. Максим улыбался, а Лиза в черно-белом наряде с тонкой зеленой косынкой на шее выглядела точь-в-точь как одна из весенних березок перед домом.

Баженов сердечно приветствовал Куликова и чуть снисходительно кивнул Ларисе. Максим отметил этот жест, столь не похожий на вчерашнее внимание Олега к его даме. Для Максима пренебрежительность Баженова по отношению к Ларе была явным свидетельством того, что вчера Олег крутился возле нее лишь из желания оказать услугу приятелю. Чувство благодарности снова нахлынуло на Куликова, и он тепло поприветствовал друга.

Лара лучше понимала причину поведения Баженова и расценила его как раз в свою пользу. Внешнее желание оттолкнуть было признаком того, что невозмутимый Олег Григорьевич относится к ней с определенной опаской и, следовательно, вовсе не равнодушен к ее чарам.

Обворожительная и любезная, как Вивьен Ли в роли Скарлетт О'Хара, она бросилась к Баженову:

— Олег Григорьевич! Я вам так благодарна за вчерашний вечер. Как любезно с вашей стороны было довезти меня до дома… Максим, ты представляешь, я пыталась уговорить Олега Григорьевича выпить со мной чашку кофе, но он даже отказался переступать порог квартиры… Ах эта мужская дружба! Наверное, не хотел тебе давать даже малейший повод для ревности!

Баженов, усилием воли удерживавший на лице самую любезную улыбку, смотрел на своего влюбленного, довольного жизнью друга и очаровательную щебечущую Лару и чувствовал неизъяснимое желание дать в челюсть одному и ногами избить другую. Он подумал, что желание избить женщину, пожалуй, испытал второй раз в жизни. Предыдущей «дамой» была немецкая снайперша, которую они со старым другом Тишковым мечтали отследить два месяца и поймали только после того, как Тишков встретил ее очередную пулю… Лара очень сильно напоминала Олегу ту хорошенькую белобрысую снайпершу. Она наносила свои удары так же продуманно и метко, попадая в самое уязвимое место в его душе.

Для фронтовика Баженова не было более святого понятия, чем мужская дружба. В течение нескольких военных лет его жизнь полностью зависела от порядочности тех, кто оказывался за его спиной, и ничего более мерзкого, грязного и противного, чем предательство, он представить не мог. Он много раз рисковал жизнью ради друзей, стремясь лишь к одному — сохранить совесть незапятнанной… И вот теперь эта молоденькая наглая девчонка в теплый мирный апрельский день просто и ясно дала ему понять, как легко и дешево он предал своего друга… Баженов так ненавидел себя и Лару, что почти ненавидел и Куликова. Как мог этот дурень так безоглядно любить эту сучку, так уверенно впустить ее в свой дом, так искренне доверять ее словам… Баженову хотелось взять Максима за плечи и трясти его до тех пор, пока этот безмозглый осел не поймет, что происходит рядом с ним…

Впрочем, Олег Баженов был достаточно умен и достаточно долго жил на свете, чтобы не понимать бессмысленность попыток открыть глаза Максиму. И потому он, скрипя зубами, улыбался ему, Ларе… Апрельский день шел своим чередом…

Олег отбросил окурок и зашел в прихожую, которая после улицы показалась очень темной. Лара тут же скользнула за ним, а Максим задержался на крыльце. Баженов почувствовал, как его щеки коснулись шелковистые волосы, и она шепнула:

— Мы ведь еще встретимся, Олег Григорьевич?

Баженов мгновенно обнял ее за плечи и в той же манере, что и Лара, с нежным придыханием прошептал ей в теплое ушко:

— Непременно встретимся, Ларочка, но только на моих похоронах!

Отпустив, даже оттолкнув ее в темноту, он распахнул дверь комнаты и шагнул в свет. Через пару минут вошел Максим. Лара почему-то так и не появилась — наверное, вышла в противоположную дверь, через кухню.

Баженов повернулся к Максиму. Как всегда, решения он принимал очень быстро:

— Максим, я в среду еду на охоту с компанией Леши. Не хочешь со мной?

Максим одеревенел на пороге. «Компания Леши» была группой крупных правительственных чиновников, которые на охоте обычно решали многие кадровые вопросы. Приглашение Баженова было просто сногсшибательным подарком. Он сам лишь недавно и вопреки субординации был принят туда, а уж Максиму такая компания и вовсе не светила. Сам факт, что он хотя бы один раз появится в их кругу, мог многое определить в карьере Куликова. Это был королевский подарок.