Когда начало смеркаться, Джаррет напомнил Йену, что утром ему надо уезжать, а потому лучше всего провести вечер с молодой женой. Йен согласился и пошел искать Элайну.

Он нашел жену в гостиной. Она и Дженифер играли с Энтони, и все трое весело смеялись. Задержавшись в дверях, Йен громко кашлянул, возвещая о своем появлении. Элайна, сидевшая на корточках, вскочила и подбежала к мужу. Тот взял ее за локоть.

— Не хочешь ли прокатиться верхом?

— С удовольствием. Только переоденусь.

— Хорошо. Я подожду тебя в холле.

…По пути Йен подробно рассказывал жене о хозяйственных делах. Она узнала, где пасут коров и коз, где выращивают хлопок, а где — сахарный тростник. Она с интересом слушала, чувствуя себя вполне счастливой.

Иен умолк и посмотрел на ее лицо, разрумянившееся от удовольствия и свежего воздуха.

— Не сердишься на меня? — спросил он.

— За что?

— За то, что вытащил тебя на природу.

— Ничуть. Видишь ли, я выросла вдали от цивилизации. Это наложило отпечаток на всю мою жизнь. Например, я привыкла ежедневно скакать верхом. Обычно по вечерам, чтобы полюбоваться закатом. Кроме того, люблю на закате побегать босиком по мелководью, перепрыгивая через волны прилива, или по прибрежному песку…

— Ты скучаешь по дому?

— По дому скучают все. Верно?

— Ты права. Когда мне приходится надолго уезжать, я порой умираю от тоски.

— Но разве не таков удел всех военных? Ведь армейское начальство распоряжается вами по своему усмотрению. Я же знаю, что тебе в прошлом году приходилось колесить по всей стране, выполняя разные поручения.

— Да. Хотя в последнее время мне везло: я выполнял поручения в районах, расположенных неподалеку от Симаррона.

Снова посмотрев на Элайну, Йен невольно залюбовался ее грациозной посадкой в седле, независимым видом и гордо поднятой головой.

Между тем почти стемнело. Лишь на горизонте виднелись последние лучи заходящего солнца. Йен остановил коня.

— Пора возвращаться?

Элайна кивнула. Они повернули лошадей и через полчаса были уже у ворот конюшни.

— Сейчас расседлаю их и задам им корму, — сказал Йен. — Потом на минутку забегу домой и вернусь. А ты пока подожди здесь.

В гостиной Джулиан и Джером играли в шахматы. Йен подошел к ним.

— Очень прошу вас обоих: воздержитесь на ближайшие два часа от прогулок к водоему. И Боже вас упаси прятаться где-нибудь за деревьями и подглядывать! Поняли?

— Поняли, — ответил Джулиан.

— Обещаете?

— Да.

Многозначительно взглянув на Йена, они вновь склонились над шахматной доской…

…Элайна послушно дожидалась мужа у дверей конюшни. Он подошел к ней и обнял за талию.

— Пойдем.

— Куда?

— Увидишь.

Когда они подошли к водоему, Йен сел на памятный ствол упавшего дерева, стянул с себя сапоги, а затем носки.

— Что ты задумал? — спросила Элайна.

— Хочу поплавать. Здесь, правда, нет волн прибоя, через которые можно перепрыгивать, но зато вода пресная и не щиплет глаза.

— Шутишь? И это после всего того, что здесь произошло?

— Водоем, дорогая, здесь ни при чем. Виноваты во всем люди. Как и в этом случае. Но уж раз такое произошло, глупо пренебрегать этим прекрасным естественным бассейном.

— А если кто-нибудь придет?

— Никто не придет.

— Откуда ты знаешь?

— Я принял меры предосторожности.

— Боже, какая предусмотрительность! Значит, ты предупредил всех о том…

— Что хочу поплавать в водоеме.

Йен вскочил и заключил Элайну в объятия.

— Йен… — Она уперлась руками ему в грудь.

— Ты, кажется, говорила, что любишь воду и тоскуешь по ней? Вот тебе отличный случай утолить эту тоску. Можешь в одежде, а можешь и нагишом…

— Йен…

— Ты не забыла, что сегодня моя последняя ночь в этом доме? А потому отказа я не приму!

Элайну вдруг охватила нервная дрожь. В глазах ее появилось странное выражение.

— К чертям одежду! — прошептала она. Йен удивленно выгнул бровь, усадил жену на бревно и начал расстегивать пуговицы у нее на груди…

…Плавала Элайна виртуозно. Она погружалась на дно и долго не появлялась на поверхности, ожидая, что Йен нырнет следом. Потом стремительно, как рыба, проплывала под водой весь водоем сначала в длину, а затем — в ширину. И каждый раз ловко увертывалась от рук Йена, пытавшегося ее поймать.

В конце концов это ему удалось. Он обхватил жену за талию и крепко прижался к ней всем телом. Йен почувствовал, как затвердели ее коралловые соски. Несмотря на холодную воду, его бедра ощущали обжигающие прикосновения ее живота. Золотистые глаза, казалось, пронизывали его насквозь. В этот момент он снова пожалел, что дал обещание Тедди…

…Их губы наконец расстались. Но ладони Йена все еще скользили по спине Элайны, спускаясь все ниже и ниже. Она чувствовала, как крепнет и наливается силой его плоть.

— А я-то поверила, что мы просто поплаваем, — усмехнулась Элайна, игриво подмигнув Йену.

— Разве мы не плавали?

Она рассмеялась, но тут же ее лицо стало серьезным.

— Итак, сегодня твоя последняя ночь в родительском доме?

— Да.

— Йен, нам необходимо поговорить.

— О чем?

Элайна погрузилась с головой в воду, но тут же вынырнула и откинула со лба мокрую прядь волос.

— Йен, если в обозримом будущем ты намерен колесить по стране, то разреши мне поехать с отцом домой. Для него это совершенно необходимо, ибо я — все, что у него осталось.

Йен с облегчением подумал, что в темноте Элайна не видит выражения его глаз. Он помнил, что Тедди обещал не говорить дочери о том, что получил от него согласие на отъезд Элайны. Значит, Тедди выполнил свое обещание!

— Так ты хочешь поехать с отцом, потому что не желаешь оставаться одна в этом ужасном и ненавистном тебе Симарроне!

Элайна покраснела и потупила глаза.

— У меня нет никакой ненависти к Симаррону.

— Разве?

— Тогда я сказала так со злости. На самом же деле у меня нет ненависти к твоему дому, а уж тем более к твоим родителям, милым, гостеприимным людям.

— Ты хочешь поскорее уехать?

— Отец чувствует себя одиноким и покинутым без меня. Я ему нужна.

— А что, если ты нужна и мне? Может, даже больше, чем отцу.