– Я не знаю, – начала краснеть Зинаида, – я не понимаю…Честное слово, не знаю…

Он внимательно смотрел на нее.

– Почему она не сказала вам ничего? – снова спросил Дронго.

– Она знает, что меня просили… меня просили… – неожиданносозналась Зинаида, – она знает и поэтому не хотела ничего мне говорить.Простите меня.

– Давайте по порядку. Что вас попросили сделать? УбитьБоровкову?

– Нет, – даже отшатнулась санитарка, – что вы такоеговорите? Я вообще об этом не знаю.

– Тогда о чем вы знаете? – Он намеренно обвинял ее в тяжкомпреступлении, чтобы она рассказала о других, более легких проступках.

– Меня попросили проследить за ней и за КазимиройСтаниславовной, – призналась Зинаида.

– Почему именно за ними?

– Не знаю. Но они иногда встречались, разговаривали. Яслышала, что Генриетта Андреевна знала семью Желтович.

– Мне об этом говорили. Ну и что?

– Меня попросили за ними посмотреть.

– Кто попросил?

– Не знаю. Он всегда на такой большой машине приезжал. Какони называются?..

– Внедорожник?

– Да, – кивнула она, снова опуская голову.

– Кто это был?

– Племянник Казимиры Станиславовны. Он раньше приезжал кней, несколько раз ее навещал. Я его здесь видела и запомнила. Только он надругой машине сюда приезжал. На «Жигули»…

– Как его зовут?

– Арвид. Он говорил, что его зовут Арвид.

– Сколько ему лет?

– Молодой. Не больше тридцати.

– О чем он вас просил?

– Просил последить за ними.

– Как последить. Помочь? Подслушать? Как именно последить?

– Смотреть за ними, – пояснила Зинаида, – он и деньги мнедавал. Чтобы я ему рассказывала, с кем и когда встречается КазимираСтаниславовна. А потом он попросил и за Генриеттой Андреевной тоже посмотреть.Рассказать, с кем она будет встречаться, если к ней будут приезжать.

– Вы рассказывали?

– Да, – вздохнула Зинаида, – только я больше ничего плохогоне делала. И никого не убивала. Честное слово. У меня сын маленький растет,разве я могу его одного оставить? Арвид мне деньги платил. Хорошие деньги. Ипоэтому я ему все рассказывала.

– Что именно вы ему рассказывали?

– Кто приезжает к его тете. Обычно это был водитель мужа еевнучки. Такой мужчина с усами, кажется, грузин или армянин.

– Берулава, – вспомнил Дронго, – понятно. Что еще?

– Ничего. Я говорила ему, что к Казимире Станиславовне ужедавно никто не приезжает, только водитель ее внучки. А к Генриетте Андреевненедавно приезжал какой-то юрист. Нотариус. Я когда сказала об этом, Арвид сразуругаться стал. Нехорошо ругался. А потом попросил, чтобы я ему сразу позвонила,если нотариус приедет еще раз. Но он больше не приезжал, поэтому я не звонила.

– У вас есть номер его телефона?

– Да, – она достала из кармана записную книжку и прочланомер. Потом испуганно посмотрела на Дронго.

– Но он тоже никого не убивал. Просто переживал за своюродственницу. Его в ту ночь здесь не было. Честное слово, не было.

– Вы могли открыть вторую дверь и впустить его через кухню,– продолжал давить Дронго.

– Нет, не могла. У нас сторож Асхат за всем следит. И егособаки сразу бы чужого почуяли. Нет, здесь никого не было. И в саду у наскамеры есть. Если бы он с другой стороны дома пришел, его бы сразу увидели иАсхат не пустил бы его. Честное слово. Вы можете сами посмотреть.

– Обязательно посмотрю, – кивнул Дронго. – А теперьвспомните, как вы с ним познакомились.

– Он меня у дома ждал. Приехал и сразу говорит, что онродственник Казимиры Станиславовны и очень за нее переживает. Деньги предложил,чтобы я за ней лучше ухаживала. Я отказывалась, не хотела брать деньги, но оннастаивал. А потом еще сказал, что очень волнуется за ее здоровье. Ну, я исогласилась.

– Когда вы нашли умершую Генриетту Андреевну, что вы сразусделали? Позвонили ему?

– Нет, – встрепенулась Зинаида, – я о нем даже не подумала.Сначала позвала Алексея Георгиевича, как и полагается. А только потом, когдавниз спустилась и умылась, подумала, что нужно позвонить ему. И позвонила. Онтрубку не сразу взял. А когда ответил, голос у него сонный был. Недовольныйтакой. Я ему сказала, что Генриетта Андреевна умерла. Он даже сразу мне неповерил. Переспросил. А потом голос стал такой довольный, я даже почувствовала,как он радуется. Хотя это нехорошо – радоваться чужому горю. Он несколько раз меняпереспросил, точно ли она умерла. А потом бросил трубку. Через полчасаперезвонил и спросил, как себя чувствует Казимира Станиславовна. Я сказала, чтонормально, и он снова положил трубку.

– И больше ничего?

– Мы с ним больше не говорили. И я не знала, что ее убили. Ядумала, что она сама умерла, как обычно у нас бывает.

– В эту ночь в доме никого из чужих не было, – напомнилДронго, – кроме вас троих, никто больше не дежурил. Асхат был на улице. Значит,вас было трое – Мокрушкин, Димина и вы. Логично предположить, что кто-то из васмог убить Боровкову?

– Нет, – отодвинулась от него Зинаида, – наши не могли этогосделать.

– Тогда остаются пациенты. Радомиру было плохо, и емусделали два укола. Мишенину дали снотворное, и он спал. Витицкой тоже сделалиукол. Я сейчас не говорю о тех, кто был в реанимации. На первом этаже – шестьчеловек: Угрюмов, Желтович, Ярушкина, Кравчук, Шаблинская и Тамара Рудольфовна.Только шесть человек. Кто из них мог убить Боровкову?

– Никто, – убежденно сказала Зинаида, – у нас такие неводятся. Вы, наверно, ошиблись. Ее не убили, она сама умерла.

– Сделаем так, – решил Дронго, – пока вы никому и ничего нерассказывайте. А ближе к вечеру мы снова встретимся, и я скажу вам, что выдолжны делать. Договорились?

– Хорошо, – кивнула она, вставая со стула.

Он хотел еще что-то добавить, когда дверь без стукараспахнулась.

– И вы считали, что сумеете меня обмануть? – услышал оннервный крик.

На пороге стояла разгневанная Светлана Тимофеевна. Щеки унее горели от волнения и гнева. Она пристально смотрела на гостя.

– Я пытаюсь узнать, где остановились наши башкирские друзья,– продолжала она, даже не глядя на испуганно замершую в углу Зинаиду. –Спрашиваю у Дмитрия, где вы живете. И он, загадочно улыбаясь, говорит, что в«Европе». Я, конечно, не поверила. Решила перезвонить и проверить. И оказалось,что никакого Хабибулина там нет. Зато Вейдеманис есть. И еще один человек,который приехал с Вейдеманисом из Москвы. Я все точно узнала. Номер в этомотеле стоит больше, чем зарплата вашего башкирского министра за месяц. И дажеваш премьер не живет в таких отелях. Почему вы мне соврали? Кто вы такой? Каквы посмели явиться в закрытое лечебное учреждение? Я сейчас вызову милицию.