— Штраф административный будет. Следуйте за мной.

— Может быть, договоримся?

— Договариваться раньше надо было, – поднял бровь сержант. – Следуйте за мной и сумочку свою прихватите, – он кивнул на сумку, в которую Абзац успел переложить пистолет Кухенройтера.

Попал! Наверное, схема с извивающимся на капоте мчавшейся машины сержантом была более правильным вариантом решения этого придорожного конфликта. Перестрелки с ментами Абзац всегда считал признаком дурного тона и нездоровым занятием – мстя за своих, менты начинали буквально землю рыть. А при желании они могли отлично работать, Абзац это прекрасно знал.

— А может быть…

— Что вы там мямлите, говорите толком.

Сержант с каждой минутой все сильней наливался злобой и в конце концов произнес:

— Вы задержаны!

— По какому праву?

— Для установления личности.

— Я же дал вам паспорт.

— Этого недостаточно.

Устраивать сцену с погоней, поздно, и Абзац уныло поплелся вслед за ментом. Не оставляла надежда отделаться мелкой взяткой. Или даже крупной. Но мент совершенно не собирался составлять протокол, и взятки, похоже, его тоже не интересовали. Это был очень странный мент. Неизвестно откуда появился на дороге возле старых скотомогильников, как будто с неба свалился, чтобы предстать перед Абзацем и преградить ему путь, помешать именно в этом месте и в это время. Нет, это был совсем не случайный мент. Зайдя в служебное помещение, он первым делом полез в сумку, изъятую у Абзаца.

— Да, – протянул он удовлетворенно, вытягивая футляр с пистолетом, – вот и он.

Одновременно он вернул Абзацу паспорт, документы его больше не интересовали.

Абзац молчал, обдумывая все возможные способы сопротивления сотруднику милиции. Или это все-таки не мент? Тогда все было бы проще…

— По закону о милиции вы обязаны показать мне свои документы, – сказал Абзац. – Иначе я могу дать вам в рыло и сказать, что на меня напал неизвестный, переодетый в милицейскую форму.

— Да-да, конечно, – мент засуетился и без лишних возражений показал удостоверение: – Смотрите.

— Смотрю, – имя, фамилия, отчество моментально отпечатались в мозгу Абзаца.

А мент, казалось, впал в транс, он почти забыл обо всем, любовно поглаживая пистолет. Абзац непроизвольно отметил про себя, что видит пистолет впервые: тогда ночью в баре Одиссей не успел показать ему антикварное оружие – был убит. А когда он забрал пистолет у бармена, рассмотреть его тоже не было времени.

— А ты знаешь, что одновременно с выстрелом Мартынова был сделан второй выстрел, из кустов под обрывом, над которым стоял Лермонтов. Его убили выстрелом в спину, – сказал мент.

— Да? – удивился Абзац. – И кто же там сидел в кустах под обрывом?

— Тайный стрелок-убийца, – с компетентным видом пояснил мент. – Лермонтова убил вовсе не Мартынов, его застрелили из кустов, в спину.

— Кому это надо было? – с досадой произнес Абзац.

— Существовал заговор с целью убийства Лермонтова, который многим мешал, он слишком много шутил и говорил, и у него был авторитет… Он был поэтом. Убийство было организовано и санкционировано высшими чинами. На дуэли тайно присутствовал наемный убийца – местный казак. Он спрятался в кустах под обрывом, у него был такой же пистолет, как у Мартынова (системы Кухенройтера), чтобы потом не возникало вопросов у следствия. Тогда ведь тоже проводили следствие… Он выстрелил одновременно с Мартыновым. Мартынов был плохой стрелок, он промахнулся, а пуля казака намертво сразила поручика Лермонтова. Если бы не стрелок, то Лермонтов был бы жив.

Абзац настороженно покачал головой.

— Почему? – осторожно спросил он.

Мент насупился, потом поднял голову и в упор уставился на Абзаца.

— А потому, что никто из них всерьез стреляться не собирался. Это было распространенное явление – выйти вроде бы на дуэль, но без последствий. Как сейчас говорят, экстремальный спорт. Ведь общеизвестно, что Лермонтов оказался на Кавказе из-за дуэли с сыном французского посла Эрнестом де Барантом. Что это была за дуэль – Барант промахнулся, а Лермонтов выстрелил в сторону, после все помирились и отправились в ресторан. И в этом случае могло иметь место что-то подобное. Кстати, сам Мартынов так до конца жизни и не решился назвать подлинного повода дуэли.

Я много думал об этом и понял: они оба воспринимали эту дуэль как возможность пощекотать нервы, а потом помириться, вернуться в город, напиться шампанским и продолжать свои офицерские развлечения. Они не хотели убивать друг друга, поэтому должен был появиться стрелок, и он появился.

Все это напоминало сцену из американского фильма, когда, взяв на прицел главного положительного героя, отрицательное действующее лицо (маньяк, террорист, продажный коп, психопат и т.д.) решает напоследок поговорить и, не спуская пальца со спускового курка, начинает долго и обстоятельно объяснять: почему он поступает так, а не иначе, рассказывать о своих мотивах. Абзаца эти сцены в фильмах всегда удивляли. Что это было со стороны американских убийц? Может быть, желание использовать момент и получить бесплатный сеанс психоанализа – рассказать о себе все, что можно, человеку, который находится под прицелом. Как правило, в фильмах такие откровения кончались плачевно для разговорчивых психов – то ли человек, находящийся под прицелом, соображал, как выйти из этой ситуации, и выбивал пистолет из рук психопата, то ли приходила помощь. В любом случае продолжение разговора давало шанс.

— А чем вы можете это доказать? – Абзац решил потянуть время.

— Перед смертью казак во всем признался священнику… Ему надо было облегчить душу. Его мучила совесть, он знал, что отправится в ад. Поэтому ему важно было рассказать это священнику.

— А священник потом нарушил тайну исповеди?

Мент пропустил мимо ушей реплику Абзаца. Он продолжал поглаживать пистолет, говоря:

— Это как раз тот пистолет, который был у казака… По пробивной способности дуэльный пистолет системы Кухенройтера не уступает современному пистолету «ТТ», из него запросто можно пробить насквозь грудную клетку человека.

— Но вы говорите, что стреляли в спину?

— Все правильно, в спину, – согласился мент. – Пуля вошла в тело сзади и пробила грудную клетку насквозь, выйдя под ребром справа.

— Подождите, насколько я помню, – продолжал Абзац, – в акте освидетельствования тела совершенно ясно указано направление раневого канала: пуля вошла «в правый бок» и «вышла с левой стороны». Поэтому выстрел никак не мог быть сделан сзади.

— Да, – хмыкнул мент, – просто военный врач Барклай-де-Толли, осматривавший тело, перепутал входное и выходное отверстия пули.

— А как же свидетели? – не отступал Абзац. – Там же было четыре секунданта, а пистолет системы Кухенройтера при выстреле производил очень громкий звук и давал густое облако дыма. Остаться незамеченным стрелку было просто невозможно. Его должны были видеть.