От прихода зимы, жизнь в веси не прекратила бить ключом, хорошо еще, что не по голове. Да и весью это поселение назвать уже можно с большой натяжкой. Заглянув за крепостные стены, можно было увидеть бревенчатые избы на ровных улицах, лучами сходившимися к центру, где высился большой терем в стиле «а-ля особняк» десятого века с сопутствующими постройками и плацем для воинских занятий. Кругом чистота и порядок, размеренная, отлаженная жизнь общины. Особую гордость у Монзырева вызывали печные трубы над избами, из которых по-зимнему курились дымки.

«Люди сыты, одеты, не мерзнут — уже хорошо», — думал он, глядя на то, что лица у общинников, населявших крепость, были не злыми и не озабоченными от безысходности происходящего. Народ стал уважать, прежде всего себя, ну, и его, Монзырева, как главу всего, что их окружало.

По первому снегу в поселении случилось массовое праздничное гуляние. Сразу десятка три свадеб в один день справили поселяне. Ну и их с Галкой окрутил заодно, старый проказник Вестимир. Гуляли два дня. Пели, пили, плясали, в общем, всеобщая радость присутствовала кругом. А после всех этих мероприятий, Вестимир, вместе со своим воспитанником Славкой, откланялись и, усевшись в сани, умотали по своим делам. Как сказал волхв:

— Отпуск нужен всем.

«Подумать можно, на Канары укатил. Небось, опять что-то надумал, беспокойная душа».

Обходя владения, Монзырев подошел к плацу, где со смердами, занимались воинской наукой варяги. Опытные мужи, проведшие на войне практически всю жизнь, они на глазах помолодели, будто полные задора отроки. Вколачивали воинские навыки. Выстроив свое войско, придирчиво осматривали кольчуги, щиты, оружие. Монзырев знал, что если два деда найдут недостатки, все будет высказано сородичам в полной мере. А, это срам, стыдно будет всем.

Каждый день проходили многочасовые ратные учения, потому что воин, даже вооруженный великолепным оружием, бессилен против опытного противника. Монзырев и сам каждый вечер брал уроки у Улеба. Учился работать мечом, боевым топором и копьем. С его базовой подготовкой, учеба шла легко. Учитель старался передать все приемы и навыки, которым за долгую жизнь научился сам. Ну а Монзыреву, как боярину, грешно и стыдно перед людом чего-то не знать, или хуже, чем кто-то, уметь. Вот и корячился изо дня в день, постигая гранит воинской науки средневековья.

Само войско готовилось не по типу ополчения, а профессионально. Летом кочевник не будет спрашивать, умеешь ли ты воевать. Варяги, в приказном порядке заставили всех носить кольчуги, не снимая их, воин должен привыкнуть к тяжести своей второй кожи. Спасибо Туробою, заштопал трофейную бронь и подогнал под каждого.

Продолжив свою прогулку, Монзырев остановился у складских изб. Сделанные на совесть, длинные бревенчатые ангары не имели окон вообще. На дверях висели амбарные замки, ключи от которых хранились у боярыни Галины. Так положено было в эти времена. Хозяйка ведала тылом. Как знал Анатолий, внутри был идеальный порядок, за продовольствие и имущество крепости он мог быть спокоен. К тому же, Галка подобрала себе штат помощников, в основном женщин, строго спрашивала с них, если что было не так.

Единственное, чего не мог понять он, так это то, что по настоянию Вестимира, складов было построено не два, как он планировал, а три. Третий ангар стоял пустым и по сию пору. На вопрос: «Зачем?», волхв спешивший по своим делам, отмахнулся, только сказал:

«Поверь, он лишним не будет».

Под складами, для экономии внутреннего пространства веси, находились вырытые погреба, сооружения немалой площади с деревянными перекрытиями, засыпанными землей, с ледником. В них хранились копчености и соления, заготовленные общинниками или купленные у соседей, и это то-же Галкино хозяйство.

В самом углу, примыкая к крепостной стене, поставлен постоялый двор, по эскизу Андрюхи, два раза побывавшего в Курске и поделившегося с Галиной своими ассоциациями о нем. Второй этаж был отдан под гостиницу, ну а на первом, «ресторан». В обустройство первого этажа были внесены существенные коррективы, как самим Монзыревым, так и его окружением, прибывшим из будущего вместе с ним. Ну, во-первых, открыв входную дверь заведения, человек попадал не сразу в обеденный зал, а в широкие сени, служившие для того, чтобы зимний холодный воздух не попадал дальше проходной комнаты. Сам обеденный зал отапливался двумя большими печами, стоявшими у стен по бокам комнаты. Сразу за ними пристроены лестницы, ведущие на второй этаж. У стены напротив входной двери, поставлена стойка, по типу барной с широкой столешницей, с наружной стороны которой стояли высокие табуреты, сделанные из дерева. Справа от стойки, из речных голышей был выложен камин, выполнявший как отопительную, так и эстетическую функцию — для красоты. У стены с окнами, торцами к ним, поставлены столы с лавками на сто посадочных мест. Отделку помещения производила бригада местных плотников. Подосвободившись от общественных работ, плотники переквалифицировались в отделочников. А неуемный Горбыль нашел дедка, в свое время пешком пришедшего с бывшей северянской веси, чудом оставшегося в живых в ту злополучную ночь. Так вот, этот дедок Буня, с подачи Горбыля, стал заправским таксидермистом. И уже две кабаньи головы украшали стены зала. А на данный момент, дед работал над головой лося. С тыльной стороны здания имела место пристройка, с большой, в половину помещения, печью и открытым камином с вытяжкой — кухня. Запустить в действие постоялый двор Монзырев планировал к приезду в селище черниговского князя. Так сказать, пустить пыль в глаза.

Налюбовавшись на дело рук своих, Толик тихим шагом двинулся дальше, отмечая себе то, что улицы городища очищены от снега. Все-таки армейские привычки въелись в него основательно.

Навстречу от северных ворот бежал Мишка.

— Дядя Толя, — еще издали, звонко закричал он.

Полгода жизни в экологичном мире, внесли коррективы во внешность и повадку паренька.

— Дядя Толя. — Запыхавшийся малец перевел дыхание. — Там к воротам мужики не наши на санях подъехали. Наши их тормознули. Разбираются, чего хотят.

— И много саней?

— Да много. Тебя спрашивают.

— Ну, пойдем, Мишаня, посмотрим, кого нам бог послал.

Скорой походкой оба направились к воротам.

У ворот Монзырева встретил Андрюха с озабоченным видом.

— Николаич, это беспредел какой-то. Ну, всякое можно было подумать, но чтоб приехать и требовать принять от них дань, это просто что-то.

— Не торохти, разберемся сейчас.

Выйдя за ворота, Толик увидел десятка три нагруженных различного рода имуществом саней. Рядом с санями, чисто водители — перевозчики грузов, словно прибывшие из двадцать первого века, но одетые по меркам десятого, толпились бородатые мужики в подпоясанных тулупах, шапках и поршнях. На миг Монзыреву даже показалось, что сейчас услышит из гомона этих степенных представителей крестьянской диаспры, голос, что-то типа: «Ну, где этот б…кий приемщик? Кто примет груз по накладным? Простаиваем тут, а время — деньги. У меня по договору, пора очередной груз на сортировочной забрать, а потом еще пилить до самого Миасса». Но этого не произошло. Увидев Монзырева, выходящего со свитой из ворот, приезжие посдергивали шапки, кланялись поясно, приветствуя хозяина.