– Ты так на неё смотришь, словно понимаешь, о чем она думает.

– Вообще-то, я слышу голос драконов и могу с ними разговаривать.

Он воинственно задрал подбородок, как будто боялся, что я стану с ним спорить. Но вместо этого я лишь открыла рот от удивления и ошарашено уставилась на него.

– Серьезно! Тогда давай спросим…

Он приложил палец к моим губам, и щёки с сотый раз за последние несколько дней окрасились алым от этого интимного прикосновения. Венус наклонился так близко, что из моей головы мигом вылетели все мысли:

– Драконы никогда не отвечают на случайные вопросы, Лира. Они вообще крайне редко снисходят до общения с людьми, не говоря уже о столь назойливом мне. Только Винт общается со мной практически на равных.

Это было удивительно для меня. Да Вен говорил так проникновенно, что не оставалось сомнений, он знает о мире зверей гораздо больше, чем говорит.

– Но ведь на твой вопрос она сейчас ответила? Что она сказала?

Я с надеждой заглянула в манящие карие глаза. Мне казалось, что в такие моменты алая окантовка становилась совсем тонкой. Словно мужчина и не одарён вовсе.

– Ответила. Окатила меня насмешкой, словно я имбиала несмышлёная. Сказала, что подобные перемещения были невозможны, пока она оставалась в заточении приказа. Что только она помнит и умеет их делать, но теперь и дочь научила.

– Венус?! Это ты?

Не успела я задать следующий вопрос, так и рвавшийся с языка, как нас окликнула женщина. Я резко обернулась, а на мои плечи в поддерживающем жесте легли руки любимого.

Любимый… Мне хотелось смаковать это слово, чувствовать его вкус, но все, что я могла сейчас сделать, – это затряслись от страха. Мама Вена вышла нам навстречу, не веря своим глазам.

Женщина удивленно разглядывала нас, естественно, не обойдя вниманием мой живот. Не удержавшись, я прикрыла его руками. Надеюсь, Вен не обидится за этот жест.

Слишком долго я жила обособленно, и новые люди входили в мою жизнь не так легко, как хотелось бы.

– Да, мама, это я. А это Лира, моя любимая.

Я вздрогнула при звуке этого слова. Снова не удержалась и немного смущенно посмотрела на Вена. Тот был спокоен, как горы Монсдара. Все эти гляделки не укрылись от внимания женщины.

Она была очень красива. Какой-то совершенно дикой и заманчивой красотой. Мама Вена осматривала меня, вгрызаясь в каждую черточку от алых глаз до такого же цвета волос.

А ещё она боялась. Вонючий, липкий страх, очевидно, живший в ее душе не один десяток лет, встрепенулся. Он разлился по ее венам, вскрывая старые раны.

Я с удивлением поняла, что передо мной стоит глубоко больная женщина. Отравленная и погребенная под грузом прошлого. Глубоко в ее сознании теплилась надежда, судя по всему, даже были попытки помочь, но нечто, окрашенное в отвратительно грязно-оранжевый цвет, мешало.

Исподволь я сканировала ее словно датчиком, по косточкам и Дарам разбирая на части. Мама Венуса побледнела и дернулась. Ее темное нутро почувствовало опасность. Почувствовало то, что может уничтожить зло…

Хотя нет, просто в ее теле жила часть чужого Дара. И если в случае с Вальмонтом и Севильей их убивал избыток собственной, родной мощи, то эту женщину десятки лет точило чужое жало. Одному дракону известно, как она выжила.

– Мама, что происходит? Ты чего…

Вен испуганно последовал за ней, но я оттолкнула его, бросаясь следом за убегающей женщиной. Ринулась, выпуская алые путы, что связали ее, больно ударяя о землю.

– Трис! – услышала я истошный вопль мужчины, но не могла отвлечься.

Воздвигла вокруг алую стену, запуская Дары в глубь этой несчастной женщины. Как это ядовитое семя оказалось в ней? Почему его никто не видел, почему не помог ей?

Возможно, человек, что заронил его, был весьма искусен. Догадка возникла перед глазами в виде горящих запретной похотью оранжевых радужек. Хохото.

Вот кто сделал это, намереваясь убить. Думаю, что все, кто так или иначе прошёл через него, либо сходили с ума, либо умирали. Оранжевое семя выжирало их изнутри, заговаривая разум.

Думаю, эта женщина много лет слушала голоса, что твердили ей о смерти. Какая сила духа! Какая тяга к жизни! Из последних сил я выдернула эту заразу и рухнула сбоку от мамы Венуса.

Облачко на этот раз не успело появиться. Я чувствовала, что сын тоже устал. И все потому, что слишком родственным оказался оранжевый Дар. Хохото является его дедушкой.

– Лира, мама? Что произошло?! Отец, скорее сюда!

Ко мне тут же подлетел Вен. А мои глаза уже закрывались. Боюсь, если такими темпами я стану притягивать к себе всех страждущих, надолго меня не хватит.

Не знаю, как там мой сын, а я всего лишь обычная смертная девушка, что сейчас носит самого невероятного ребёнка на свете. Да только моей сути это не меняет.

– Тобиас? Вен? Что произошло… Я-я-я, я не понимаю ничего, кто эта девушка?

Мужчины переглянулись. А я привалилась к любимому. Кажется, обморок отступал, но вставать решительно не хотелось. Да ещё и живот потягивало.

Но пояснить, что случилось, было нужно.

– Много лет назад Хохото отравил вас. Он зародил внутри семя своего Дара. Оно нашептывало вам всякие ужасы и гадости, сводило с ума. Не понимаю, как вам удалось выжить и справиться. Вы невероятно сильная женщина.

В образовавшейся тишине были слышны звуки леса. Никто не мог и слова сказать. Особенно я. Выдохлась, но пояснение было необходимо. Чтобы они поняли, чтобы прочувствовали.

– Трис?

Мужчина, сидевший рядом с ней на коленях, дрожащими руками обнял женщину. Из его глаз полились слёзы облегчения. Я четко ощутила такое освобождение, что невольно прижалась к Вену ещё сильнее.

Сама мама любимого часто-часто моргала, словно отгоняя наваждение. Она подняла руки и стала ощупывать свою голову. Затем ещё и ещё, встала, оттолкнув отца Вена.

Она смотрела на меня как сумасшедшая, но я прекрасно знала, что теперь это совсем не то состояние, что сжирало ее душу заживо много лет. Она недоверчиво пялилась на меня, пока твёрдым и звонким голосом не спросила:

– Как? Как ты заставила их заткнуться? Они что, больше не вернутся?

Глаза Трис заблести ярче самых драгоценных камней. Теперь-то стало понятно, почему она выжила. В третий раз за последнюю неделю я встречаю женщину со стальным характером.

Другие с такими недугами не справляются. Муж ее смотрел так, словно никогда раньше не видел собственную жену, удивленно вскинув брови и даже немного побледнев. Представляю, через что пришлось ему пройти.

– Ты кто такая вообще? Никто не мог меня от них избавить! Никто! Эванесенс говорила, что это все последствия изнасилований, Пассий ненадолго остановил часть голосов, но этот эффект был кратковременный. Я сама не дала ему залезть глубже.