Кажется, я отвлёкся настолько, что пропустил момент, когда Тим пнул какой-то камень и с раздражением направился к дому. Там, вдали, уже виднелась небольшая светлая точка.

Мими вышла с малышом на улицу. Она наверняка и позвала мужа к себе. Ведь действительно следовало решить вопрос с перемещениями. Нам нельзя больше здесь оставаться.

Коул Перей рвёт и мечет. Он не понимает, какого дракона мы все забурились на край света. Что мы тут делаем так долго, и почему его старшая дочь не рожает, хотя добрая половина учеников академии готовы были поклясться, что видели ее в схватках.

Снова посмотрел на Лиру. Девушка поднялась и спокойно направилась в мою сторону. В этот момент я принял для себя крайне важное решение. Мы точно не полетим в Нортдар. Чего бы мне это ни стоило…

– Лира, давай поговорим?

Я подловил ее все у той же кромки моря. Она с завидной регулярностью сбегала сюда, прячась ото всех на свете. Такая милая и хрупкая, и такая сильная…

Вернее, по-другому: принимающая силу.

– О чем?

Она иногда напоминала мне настороженного зверька. Вроде и пыталась открыться, довериться, но в последний момент все время что-то мешало. И ведь я чувствовал ее смятение, ее желание.

– О нас.

Ступая на эту зыбкую плоскость, делал каждый шаг крайне осторожно. На кону стояло слишком многое, и я до дракончиков боялся ее спугнуть. Боялся, что она, как раковина, закроется от меня.

– А разве есть мы?

Если бы она знала, что меня не обмануть хмурым, насупленным взглядом. Что не провести скрещёнными руками. Что я чувствую надежду в ее голосе, вижу, как она ко мне тянется…

– Если ты захочешь…

Сделал шаг навстречу и взял девушку за руки, буквально отлепляя их от тела. Размял ладони большими пальцами и сложил их вместе. Потом поднёс к губам и поцеловал.

Когда-то в истории такой жест означал признание. Признание в чувстве, которое я отрицал само по себе. Но оно, как семя, проросло где-то внутри, застыло в неведомом состоянии, готовое вот-вот распуститься.

Лира сперва окаменела, а потом все больше оттаивала. Словно я своим предложением окатил ее льдом, и теперь он сходил, плавясь на солнце. Девушка не выдернула рук. Лишь склонила голову набок и спросила:

– А чего хочешь ты, Венус?

Все проверяла, вплетала в слова сомнения, скрывала их за неуверенными взглядами. Я решительно не понимал, как можно было быть такой нежной и прекрасной и одновременно с этим столь сильной.

– Хочу тебя, всю. Чтобы ты принадлежала мне полностью. Мне одному, и чтобы мы вместе воспитывали нашего одаренного сына. Хочу, чтобы ты оставалась со мной рядом, в небе и на земле.

Эти слова тоже были частью древнего ритуала. Уверен, что Лира не знала о нем. Уверен, что она и подумать не могла о том, что если сейчас ответит согласием, то, по древним обычаям Святых правящих, станет моей.

Плевать я хотел на современные традиции и все эти новомодные тенденции. Я вырос в лесу, вдали от людей и цивилизации. Я знаю, что любовь и счастье возможны и все полисов и кипящей в них жизни.

– Я согласна.

Ее шёпот проник в самое мое сердце, раздирая древний, пытающий всеми цветами радуги огонь. Я не выдержал и склонился к ней, коснулся ее манящих мягких губ, усмиряя все те чувства, что скрывались внутри.

Мне хотелось гореть, хотелось сжимать ее и подчинять полностью своей воле. Хотелось раствориться в ней без остатка. Но я не собирался напугать Лиру, да только через пару мгновений она отстранилась.

Девушка тяжело дышала. Ее пышная грудь, едва прикрытая туникой, часто вздымалась, а припухшие от поцелуев губы были приоткрыты. Она бросила взгляд на дом, а потом махнула рукой, отделив от себя прозрачную, едва заметную завесу.

Затем она сделала ко мне шаг и схватила за грудки, меня обдало ее желанием так остро, что возбуждение мгновенно достигло своего пика. Разговор, эти слова, ее твёрдое согласие…

Святые правящие, я сейчас сгорю от этих эмоций. Они испепеляют меня, мешая думать, мешая действовать и быть собранным. Она приподнялась на цыпочки и выдохнула мне в губы:

– Тогда чего же ты сдерживаешься? Венус, отпусти себя, дай мне почувствовать себя желанной, единственной. Дай мне то, о чем я так долго мечтала, ворочаясь по ночам в постели без сна.

Несколько секунд я ошеломлённо смотрел на неё, не веря своим ушам, но не мог сказать это вслух. Не мог озвучить собственные мысли… Однако она словно читала их, словно знала, что сейчас творится у меня внутри.

Да даже если так… Она согласилась, дала согласие на все, и сейчас между нами исчезли все преграды, кроме той, что она сама установила, укрывая нас от чужих глаз.

Я снова наклонился и приник к ее губам, растворяясь, погружаясь в неё. Запустил руки в алые волосы, рассыпанные по плечам. Дар внутри отозвался, закручивая вокруг нас алую спираль из дымки…

Я сжал ее в объятьях, и вместе мы опустились на песок. Здесь, на границе моря и суши, я касался каждого сантиметра ее кожи. Ласкал и целовал шею, руки, ложбинку между грудей.

Она сдавалась мне, раскрываясь, отдаваясь без остатка, тогда как море заходилось неистовым ветром. Словно сама природа вступила с нами в этот чувственный танец, когда обоим лунам показались наши обнаженные тела.

Прекрасная, восхитительная и совершенно идеальная, с едва очерченным округлым животом, она напоминала мне богиню, спустившуюся с небес.

Я готов был подчиниться ей в ответ, лишь бы унять этот драконов огонь в жилах. Кровь закипала, разливаясь алыми всполохами, и снова и снова наши силы откликались друг на друга.

Когда мы соединились, море вспенилось, и все вокруг на секунду взорвалось миллионом разных красок. Каждый толчок, каждое касание – все вторило этому первобытно прекрасному танцу наших тел.

Мы достигли пика удовольствия вместе, как единое целое, с громким криком срываясь в бездну, где были только я и она – невероятная девушка, что покорила мое сердце.

Кто бы мог подумать, что реальность может настолько превзойти сны. Что сейчас я буду лежать в объятиях мужчины, что обещал охранять и обегать меня и нашего ребёнка.

После нашего безумства на пляже я вечером не могла в глаза смотреть другим обитателям домика у моря. Все ещё сомневалась в своей силе. Мне казалось, что все они слышали и видели нас.

Что само море стало свидетелем той страсти, что родилась внутри нас и выплеснулась наружу. Она окатила такой волной, что ещё долго мы не могли отдышаться.

Я тогда спросила у Венуса, будет ли так всегда. Потому что весь мой опыт сводился только к нему одному. Его мощному, словно вылитому из мрамора телу и…