— Спасибо, что уделили мне время, Федор Иванович, — поблагодарил Михаил.

Он наблюдал за покидающим кабинет высоким стариком и пытался обнаружить в его движениях скованность, подкашивающий ноги страх, хоть что-то подтверждающее то, что ученый блефовал и не готов пойти на жертву, имя которой — Александр.

Федор Иванович покинул кабинет твердой походкой и с гордо поднятой головой. Его высокая сутулая фигура всем видом показывала, что он доползет до цели хоть на последнем издыхании. Хоть посмертно, но доползет. Михаил улыбнулся и закурил.

— Вика, что скажешь? Насколько он честен?

— Федор Иванович использует речевые обороты, использованные Юрием Николаевичем в разговорах с ним в промежуток от пяти до семи лет назад. Его намерения имеют достаточную выдержку, чтобы поддержать силу духа до положительного результата.

Михаил нахмурился, сомневаясь, верно ли истолковал ответ LSS. Потом все же поднял руку с дымящейся сигаретой к невидимой собеседнице:

— Ты хочешь сказать, что Высоцкий претворяет желания отца, я правильно тебя понял?

— Я этого не говорила, Михаил.

— Нет, ты именно это сказала! — он сделал паузу, но поисковик не умел спорить. — Ну ладно, что тогда ты имела в виду, говоря, что Высоцкий использует обороты отца?

— Только это.

— А я мог бы прослушать эти разговоры, Вика? — закинул удочку президент без особой надежды.

— Не исключено, если отдать приказ на взлом протоколов безопасности.

— Хочешь сказать, что одна твоя часть может ломать другую и при этом в системе не будет конфликтов?

— Конфликты будут. Также Юрий Николаевич был против этого.

— Вот как? Так и сказал, что против?

Михаил не ожидал услышать отца и вздрогнул. Голос был слаб:

— Если он будет настаивать, проиграй эту запись…  Миша, я уважаю твое желание почерпнуть мой опыт, но я против того, чтобы ты слушал мои разговоры с сотрудниками или Викой. Я понимаю, что твой статус позволяет приказать LSS выдать желанную информацию, но прошу тебя: не делай этого. Вика получила приказ помочь тебе в моих начинаниях и боюсь, ты даже не представляешь ее реальных возможностей. Когда все закончится, ты сможешь поблагодарить меня или проклясть, но до тех пор позволь мне настоять: не отдавай этот приказ.

Михаил затушил сигарету и подумал о том, как плохо знал его отец.

— Вика, а если я не послушаю?

— Я сотру все записи и их копии.

— Ты не можешь этого сделать: это личная история собеседников отца, личная история отца.

— У меня есть полномочия использовать термин «технический сбой» при объяснении причин исчезновения этой информации.

— Черт…  — усмехнулся Михаил недобро. — У тебя есть полномочия врать? Мне?

— В данном случае ответ утвердительный, Михаил.

Михали посмотрел на свои ладони и подошел к окну.

— Проиграй эту запись еще раз, Вика.

LSS выполнила просьбу. Михаил смотрел в окно на радующий взгляд узор из освещенных дорожек внизу. Стихийная стоянка недалеко от центрального входа снова некрасиво выползала на дорогу.

— Что закончится, Вика? Каким начинаниям отца ты способствуешь без моего ведома?

— Это конфиденциальная информация, Михаил.

— Да ты…  в своем уме? Какая еще конфиденциальная информация внутри моей LSS?

— Приказы Юрия Николаевича по-прежнему являются приоритетными, Михаил.

— Какой модуль отвечает за эту хрень? Вика, отвечай!

— Михаил, данные о голосовых эманациях, мозговых импульсах, учащение пульса и выделяемые ферменты не позволяют мне идентифицировать твое состояние как адекватное и любой последующий приказ, связанный с функционированием жизнеобеспечивающей системы Live Project Incorporated будет проигнорирован.

Михаил сжал зубы и на мгновение зажмурился. Через минуту он приказал уже спокойно:

— Свяжи с Федором, финансовый департамент, — он подождал, — Федь, живой проект Александр сейчас в офисе?

— Нет, Миш, он в командировке.

— Когда будет?

— Мне нужно уточнить. Я перезвоню тебе.

— Нет, не надо. Когда появится, передай Люде.

— Хорошо, Миш.

* * *

Федор Иванович вернулся в номер гостиницы разбитый, еле живой. Короткий разговор с Михаилом вымотал его безумно. Тяжело опустившись на стул, он написал протеже краткое сообщение:

Отправив послание, ученый с минуту невидящим взглядом смотрел на контакт Александра. Потом, тяжело поднявшись, прошел в ванную и умылся, а после этого, не раздеваясь, вытянулся на кровати.

В первых числах апреля на станции Арктика-1 начала функционировать новая партия живых проектов: спасатель. Затишье, в которое Ольга попала на станцию, казалось ей теперь давно забытым сном. Пока две тысячи идентичных тел проходили начальную реабилитацию на минус четвертом этаже станции, женщина не понимала, для чего Арктика-1 столь огромна, удалена и защищена. Когда бледные худые юноши на одно лицо начали передвигаться и высыпали в общедоступные отсеки, станция превратилась в муравейник. В свободное от занятий и тренировок время всем живым проектам в целях социальной адаптации было позволено и рекомендовано общение друг с другом и персоналом.

В начале мая они еще плохо говорили, но Ольга уже отчетливо могла себе представить, что будет твориться на станции все время ее пребывания здесь. В какой-то момент она поняла, что выпущенная на ее глазах партия — не единственная, что появится за ближайшие годы. Арктика-1 сразу показалась маленькой и беззащитной. Подопечный же мастер-образ начал казаться в этой массе чуть ли не родным человеком.

— Калман, ты блефуешь как бог, — смеялась Настя, лаборантка Степана Денисовича, скидывая карты.

— Что у тебя-то? — спрашивал руководитель проекта у сдавшейся сотрудницы.

— Вскрывайся, — настойчиво обратилась та к американскому куратору, с хитрой улыбкой игнорируя вопрос руководителя.

Калман отрицательно покачал головой и довольно осклабился, загребая фишки. Ольга зевнула, передвигая к себе фишку дилера.

— Я последнюю и спать, — сказала она, — глаза слипаются.

— Я тоже, — поддержал Максим, тренер Валета по физической подготовке.

— Ольга Петровна, проснитесь, — Калман указал подбородком на карты. Спохватившись, женщина собрала их и начала тасовать.

— Реально засыпаю, — оправдалась Ольга и, попросив у сидящей справа лаборантки сдвинуть колоду, начала сдавать.