Федор Иванович обходил дом, как раз осматривал кабинет, когда на периферии зрения появился сигнал, а уведомитель легонько защекотал шею. Повернувшись к ближайшей стене, он ответил на вызов. Появившегося на поверхности стены мужчину он не узнал и настороженно поздоровался:

— Чем могу быть полезен?

Голос собеседника также показался ему незнакомым.

— Федор Иванович, я хотел бы с вами встретиться. Лично.

Ученому понадобилось время, чтобы проассоциировать обозначенное в контакте имя с нынешним президентом LPI. Он спокойно поинтересовался:

— С какой целью, Михаил?

— Мне хотелось бы понять, что движет вами в деятельности, направленной против корпорации, которой вы посвятили большую часть своей жизни. Я знаю, что вы готовы оказать финансовую поддержку живому проекту Александру и должен решить, будет ли ваша совместная деятельность бесплатной рекламной компанией, по сути — черным пиаром, или же мне стоит побеспокоиться заранее и списать этот проект.

Федор Иванович почувствовал слабость в ногах и присел в кресло напротив рабочего стола.

— Хорошо, Михаил, я готов встретиться.

— Давайте увидимся до первого июня. Я переключу вас на секретаря, и вы сможете подобрать подходящее для нас обоих время и место.

Федор Иванович располагал временем не в пример свободнее, чем звонивший ему человек. Он договорился, что сам подъедет в Москву на следующей неделе, вариантов было не особо много. Когда встреча была назначена и стена опустела, стук сердца тяжело отдавался в груди и висках. Он почувствовал себя старым и разваливающимся, тело казалось чужим. Никогда ранее ученый не мог предположить, что одно предложение, произнесенное спокойным тоном, может так напугать его. Что страх ему в принципе свойственен.

* * *

Михаил вздрогнул во сне и открыл глаза. Не приснилось: звонок повторился. Скосив взгляд, он увидел время: двадцать минут шестого. В ухе послышался не менее сонный голос ночного охранника:

— Михаил Юрьевич, к вам Петр Кудасов.

— Не слышал, чтобы у меня менялся состав охраны, — пробормотал Михаил.

— У Василенко воспаление легких, я за него. Пустить, да? — уже догадался звонящий.

— Да.

Спустившись вниз, Михаил зябко поежился и поискал сигареты: сначала руками по предполагаемым карманам, потом глазами по холлу. Встретив раннего гостя у входной двери, он смерил его взглядом и прошлепал голыми ступнями на кухню.

Петр был в официальном костюме, хотя надевал их только в случаях крайней необходимости. Такой случай был вчера — собрание акционеров. Судя по тому, что он все еще не переоделся, Михаил сделал вывод, что домой Петр не заезжал.

— Кофе будешь? — спросил хозяин, доставая из тумбы непочатый блок сигарет.

Посмотрев в недра набитой подобными блоками тумбочки, Петр осуждающе покачал головой.

— Если ты не собираешься…  — начал Михаил, закуривая.

— Я молчу, — отрезал Петр, выводя на столешницу перед другом новости, которыми спешил поделиться.

Михаил тут же начал внимательное ознакомление: в такую рань Петр с ерундой бы не заявился. Гость же обернулся к кофеварке. Риторический вопрос: «кофе будешь?» значил не что иное, как: «если хочешь кофе, сделай его сам». Для понимания этого совсем не обязательно было знать Михаила со школы.

— В среду у меня встреча с Высоцким, — сказал глава LPI через десять минут, ознакомившись с собранными для него статьями.

— Не думаю, что это его работа.

— Живой проект?

— Наверняка. Уверен, в ближайшие месяцы плотность увеличится. Высоцкий первого июня выступает с докладом в Лиге, а потом у нас в Совете федерации. Если они подкрепят это все живыми выступлениями, забастовками…

— Петь, какие забастовки? Мне тебе прописные истины в пять утра объяснять?

— Миш, они тебя раскатают. Все, до кого дойдет Высоцкий. Под шумок и Русь присосется с услугами по защите твоих интересов. Даже сейчас эта парочка уже не выглядит безвредной. Даже на этом этапе Пэттинсон может начать шантажировать тебя законом о наделении клонов правами человека и влезть в LPI. Ты вывернешь карманы, если хочешь работать на их территориях. А это обернется крупными проблемами с Ивановым и хозяевами. Европе только дай повод, поддержат любой шабаш, лишь бы на секунду отвлечься от своих проблем. Для китайцев это будет поводом протолкнуть своих супер-солдатиков, они на раз-два займут наши рынки. А уж если Гото и компания предложат альтернативу, мы загнемся еще до принятия закона. Против восточного блока переть — это мясом на танки. Мне хотелось бы верить, что ты все это понимаешь, но я вижу, как ты спускаешь Высоцкого с живым проектом на поводу…  и не врубаюсь, чем ты думаешь!

Михаил поднялся и поискал свою чашку кофе. Не найдя, потянулся к чашке друга. Петр продолжал:

— Судя по всему, они поделили секторы работ: Высоцкий занимается пробиванием прав, Александр — лояльностью. Во всех статьях он обращается исключительно к людям.

— Именно, — кивнул Михаил, — во-первых, он не раскрывается по понятной причине. Когда пишешь «я живой проект», нужно иметь доказательства.

— У него это в чипе прописано.

— В данном случае его документы: усы, лапы и хвост. Каждый вид живого проекта имеет свое лицо, знакомое любому обывателю. Александр — уникален. И это огромный минус для него. Кто его аудитория, Петь: дотошные ученые, цепляющиеся к каждой букве, или присосавшиеся к сети пиявки, радостно ухватившиеся за нового тролля? Используй это как бесплатный PR. Пусть настоящие живые проекты со знакомыми каждому клерку лицами выступят против его агитаций. Запиши несколько интервью с опровержением каждого его тезиса.

Петр кивнул.

— Далее, какие бы тысячи соцвоинов[15] не встали на сторону живых проектов, на стороне корпорации заказчики. Человеческие права предполагают не только гражданство, но и налоговое бремя. Попробуй представить суммы, которые лягут на плечи арендаторов.

— Да им-то какая разница? Если подорожают клоны, они перейдут на роботов, на кукол, в конце концов. Уж кукловодов по всему миру до ебени матери! Если Высоцкий поднимет волну о правах человека, до проблем арендаторов дело просто не дойдет!

Михаил неопределенно повел рукой. Петр думал, что этот жест адресован ему, но оживившаяся кофеварка опровергла это.

— Значит, наращиваем активы Джоффри, Марка и Вики, — решил Михаил, — все ресурсы на их направления. И не кипятись так. Фишка в том, что Высоцкий с Александром отвлекают внимание от всех, буквально всех действительно важных вопросов. Он затронул права человека, а это идея-фикс для прекрасного нового мира. Его сейчас поднимут на руки и понесут, осыпая всеми возможными привилегиями, подачками и обещаниями. И будут нести до конца его дней, лишь бы не затыкался. Я даже вспомнить не могу более выгодного повода для поощрения. Пока эта парочка борется за права и свободы, ни ЖП ни LPI ничего не угрожает. Кровь они нам попортят, но проекты нужны, к ним привыкают быстрее, чем к наркоте. Да, мы просядем, но это продлится недолго. Джоффри и Марк вытянут. Вика наростит обороты. Да и активов ЖП вполне хватит, чтобы продержаться наплаву.