Она широко раздвинула ноги и начала с силой насаживать себя на него. Их лобки раскраснелись от ударов. Она сводила его с ума, и он швырнул ее на спину, широко раздвинул свои колени и толчками вошел в нее как можно глубже, как можно чувственнее. Она схватилась руками за матрас, кончила еще раз и сползла вниз. Ее глаза влажно заблестели ошеломленным пресыщением. В их зелени скрывалась непроницаемая глубина.

Свеча догорела, и пленка давно кончилась.

Метаболизм Круза словно с цепи сорвался. Он становился все активнее. Ускорение обмена веществ проверяло на прочность его оболочку, угрожая взорвать ее изнутри. Будто он год не занимался сексом и хотел восполнить упущенное за один восхитительно перенасыщенный половой акт.

Она была уже достаточно возбуждена, и он принялся ублажать ее ртом и языком. Ее лобковые волосы были неприлично густыми. Он зарылся лицом в ароматный треугольник, который указывал дорогу в Святилище. Никакой эпиляции. Это было необычно и бесстыже, напомнило Крузу о чистом наркотике. Сможешь разгадать его не разбавив? Маленькие, почти крошечные, половые губы. Пунцовый возбужденный бутон, готовый взорваться словно мина. Чуткий к прикосновениям, набухший, созревший до почти болезненного состояния. Он дразнил ее, попробовал на вкус, лизнул и отступил. Потом снова принялся за нее. Он придерживал ее бедра руками и сосал, помогая себе языком, до тех пор, пока она не закричала.

Ямайка сбилась со счета.

Круз не хотел останавливаться, потому что боялся, что из-за кокаина у него больше не встанет. Она остановила его и успокоила. Пламя свечи блестело в ее глазах переливчатым светом. Когда фитиль наконец утонул в собственном воске, они решили сделать перерыв и чокнулись бутылками с живительным пивом «Тихоня».

Но кокаин по-прежнему не давал уснуть. Она вытерла лоб и призналась, что кончала по-настоящему. Круз сделал большой глоток и поверил ей как дурак.

Когда она вышла в ванную, чтобы стереть следы их совместного времяпрепровождения, он заглянул в ее сумку.

Среди кошмарной кучи косметики нашел розоватую ампулу с остатками кокаина. Он смазал им десны и определил слабую смесь. Еще в сумке лежала маленькая бутылочка ополаскивателя для полости рта и пластиковая коробочка с противозачаточными таблетками, а также удостоверение личности штата Иллинойс, которое убедило Круза в том, что он не совершил ошибку, как его предшественник – несчастный Джимми Макбрайд. Ямайку на самом деле звали Лоретта Паксон, и три недели назад ей исполнилось двадцать два. На фотографии в удостоверении она была зеленой как зомби. Круз наполнил ампулу товаром из своих обширных запасов – старался быть хорошим парнем.

Потом разорвал защитную пленку на коробке из-под конфет и достал из нее матово-черный пистолет SIG Sauer 226 с тремя обоймами. Крутая пушка. Круз положил ее на место и закрыл крышку, услышав звук смываемой воды.

Ямайка вышла из ванной босиком. Порванные колготки болтались на ее стройных ногах, словно не желая с ними расставаться. Символичная девственная плева, разорванная в клочья. Хорошее начало для их команды. Она вылила на его член теплое пиво. Он подскочил от неожиданности. Из колонок уже звучал Slayer. За считаные мгновения ее губы вернули ему твердость. Одним плавным движением она прижала его к матрасу за плечи и села верхом. Он почувствовал, как раздвигает ее стенки и входит в нее до конца. У нее внутри было так тепло. Она обняла его и начала извиваться ниже пояса, словно танцовщица со змеями.

Проснувшись, он почувствовал, как его последняя эрекция ослабевает внутри нее, медленно-медленно. Она по-прежнему была наверху и накрывала его словно одеяло, в полудреме.

Пленка снова кончилась. Да и зачем она?

– Слышишь?

– Ммм. – Она приоткрыла узкие щели глаз. – Слышу что?

– Этот звук.

Он вернулся и дразнил его за границами восприятия. Но на этот раз в здании было гораздо тише. Круз попробовал повторить его для нее и завыл. То, что получилось, больше было похоже на саундтрек хеллоуинского дома с привидениями. У-у-у-у-у. Совсем не то. Фирменный звук кенилвортского призрака был ниже. Не стон блюющего алкаша, а шум, который издают, когда кого-то гладят и ласкают, с интонацией, идущей вниз в конце. Тембр с нотками кладбищенского разложения, упущенных возможностей, печали и сожалений, принадлежащий тому, кто потерял свой путь во тьме. Или потерял вообще все.

– Я ничего не слышу, кроме идиотской самбы. – Она скатилась с него, и его член выскользнул. – Упс. Прости.

Круз потерял концентрацию на звуке. Теперь он слышал только свистящий бит музыки латиноамериканских дискотек, заглушенный дверьми и стенами. В вентиляционной шахте что-то капало и позвякивало. Сверху и снизу доносился звук шагов. Пение на испанском, в одной тональности, воющее и грубое, способное заглушить нежный звук, издаваемый призраком.

Где-то в здании старый антисемит ворчал на свою излюбленную расистскую тему. Слушатели ему были не нужны. Возможно, он разговаривал с призраком.

Ямайка встала, чтобы открыть бутылку Chivas, которая стояла нетронутой на тумбочке. Пока она возилась с бутылкой, Круз спросил, почему ее так зовут.

– Когда зарабатываешь деньги своей киской, – сказала она шутливо-лекторским тоном, – не помешает иметь много псевдонимов. Меня звали Синди, от имени Синдер. Сегодня я Ямайка. Мне это имя напоминает о дальних странах. Я мечтаю уехать отсюда далеко-далеко. Когда-нибудь мечта сбудется. Это имя мне кажется лучше, правда?

Она не в первый раз рассказывала эту историю. Отпила прямо из бутылки и передала ее Крузу. Он сделал большой глоток. Виски обжег его внутренности. Ямайка опустила палец в бутылку, затем втерла алкоголь себе между ног и повторила это несколько раз, чтобы виски впитался непосредственно в клитор. Кокаин был эффективнее, но опаснее. Круз знал, что некоторые наносили его на гениталии, чтобы замедлить оргазм. Но он мог попасть в уретру или влагалище, а оттуда в кровь. В результате – мгновенная передозировка. Рози рассказывал, как стал свидетелем такого минета. Единственное, что было красивого во всем этом, – макияж, который накладывали на трупы в похоронном бюро.

Она взяла его распухший член в рот и начала поглаживать языком. Кожа оттянулась, остатки виски у нее во рту обжигали. Раздражение быстро сменилось приятным покалыванием. Боль достигла пика и испарилась, пока он, пораженный, хватал ртом воздух. Ямайка была потрясающая. Он чувствовал, что нашел вторую половинку.

В коридоре раздались крики. Мамасита Веласкес звала своего пиздюка. Нормальные родители в этот час уложили бы свое чадо.

Марс – не предел. Они могли бы трахаться вечно. Он сделал несколько дорожек, чтобы продлить кайфовое состояние. Порошок исчез с зеркала, и они снова забрались друг на друга. Если требовалась смазка, использовали слюну