Остальные мальчишки, стоя в стороне, злорадствовали, но боялись даже пикнуть в присутствии старшего.

Орочий военачальник Острый Меч, назначенный командиром над молодняком, который требовалось обучить обращению с волколаками, с ненавистью смерил взглядом нарушителей порядка.

Стегнув кнутом рядом с лицом самого старшего воспитанника, орк оскалился:

— Что скажешь в своё оправдание?

Мальчишка, вытирая разбитой рукой искусанную щёку, задрожал. Об Остром Мече ходили очень страшные слухи, и почему-то они не казались ложью. На уровне инстинкта ощущалось: этот воин способен даже на то, что невозможно представить, и сделает это с радостью.

— Я… — замялся орчонок. — Я больше не буду!

— Он убил моего брата! — закричал с яростью другой мальчишка, вытирая слёзы и придерживая практически оторванное ухо.

— Я случайно! — испугался виновник.

— Врёшь! Ты хотел быть лучшим в метании копий!

— Неправда! — снова бросился в драку третий ребёнок. — Это ты брата убил! А на него сваливаешь!

Четвёртый участник драки лежал неподвижно: удар кнута пришелся точно в висок, кровь растеклась по полу, но никто не спешил что-либо предпринять.

Острый Меч, наблюдая за вновь начинающейся дракой, злорадно улыбнулся. Замахнувшись кнутом, орк одним ударом повалил всех троих мальчишек, а затем, связав им руки, потащил за собой, наблюдая за их поведением.

***

Лестница была длинной и крутой и вела в подземный загон. Здесь находились клети с волколаками, и, хотя большинство пустовало, можно было заметить, что около каждой не брюхатой самки есть щенки.

Орчата задрожали, убийца и брат убитого уже рыдали, понимая, что их кровь, размазанная по лицам и рукам, пробудит неконтролируемую агрессию учуявших запах хищников.

Выведя мальчишек в центр загона, Острый Меч, не потрудившись развязать им руки, нарочито медленно направился к клети с подрощенным щенком, размеры которого, однако, уже были весьма внушительны. Открыв замок, орк хлестнул кнутом зверя, и тот, обезумев от боли и жажды крови, бросился на непокорных воспитанников.

Завязался бой. Волколаки за решётками начали кидаться на железные прутья, вгрызаясь в них, рыча и воя. В центре загона визг смешался с рыком, скулёжем и руганью. Мальчишки, до этого рвавшие плоть друг друга, теперь спасали свои жизни, как могли.

Острый Меч наблюдал. Воин прекрасно понимал: бой неравный, но ему не нужно было доводить дело до конца, орк лишь хотел узнать, чего стоят эти будущие солдаты. И когда названный убийца попытался впиться зубами в глотку волколака, брат убитого, скуля и рыдая, больше не смог продолжать бороться, а его друг наоборот сражался всё отчаяннее, несмотря на множественные раны, полученные по глупости и неосторожности, Острый Меч исхлестал до полусмерти волчонка, затолкал его в клетку и потащил мальчишек, на которых уже начал действовать яд зверя, к лекарям.

Бросив орчат перед эльфийскими знахарями, покорно принявшими судьбу слуг Владыки Севера Средиземья, военачальник удалился для продолжения тренировок с послушными учениками, из которых, в отличие от этих бунтарей, точно не получатся командиры.

Праздник в честь зарождения новой жизни

Горная цепь, опоясывающая земли Мелькора с восточной стороны, была многоуровневой, здесь высокие пики чередовались с низкими сопками и горячими озёрами, где вода не остывала даже в лютый мороз. Встречались также водоёмы с разъедающей плоть зелёной жидкостью, до которых было непросто добраться, но результат определенно стоил усилий, если возникала необходимость в использовании кислоты.

На широкой возвышенности, где соседствовали два разных по природе озера: горячее и кислотное, называемой эльфами Плато Слияния Вод, а орками — Сношающиеся Лужи, можно было разместить целое войско, поэтому для гуляний, приуроченных к зарождению в недрах Тангородрима новой формы жизни, подробности которой пока оставались тайной, было выбрано именно это место, куда гостям необходимо было приходить вместе со всеми жёнами, чтобы среди веселой атмосферы праздника тоже зародить новые жизни, если кто-то ещё этого не сделал, а заодно показать супругам и наложницам, что бывает с неверными женщинами.

Кислотное озеро было крошечным, по сравнению с горячим, и соединялось с ним тонким неглубоким участком, вода в котором считалась целебной: ей прижигали раны.

Покрытый вечными снегами берег был низким, но ради развлечения сделали несколько насыпей, чтобы скатываться с них в дымящуюся «лужу». Особенно это становилось весело в сочетании с большим количеством выпитого. После каждого праздника приходилось вылавливать из озера не меньше десятка утопленников, и это занятие тоже вызывало бурный восторг. Обзывая, теперь уже совершенно безнаказанно, мертвеца, орки пинали тела, издеваясь, предлагали трупам ответить на оскорбления. Нередко утопленникам отрезали разные части тел и подбрасывали в дома осиротевшим семьям. Вдовы, как правило, почти сразу становились женами соседей, а детей выгоняли на улицу и, независимо от возраста, отправляли работать.

***

К кислотному озеру подтащили четверых кричащих вырывающихся орчих, обвинённых в неверности мужьям. Толпы купающихся и пьющих разразились бранью в адрес гулящих, предлагая палачам более изощрённые кары, чем планировалось. Особенно старались другие орчихи, крича: «Дайте их нам! Уж мы-то накажем!» Наложницы-эльфийки наблюдали молча: они никогда не изменяли своим мужчинам и в принципе не понимали, как можно так поступать.

Неверных жён крепко связали и по колено опустили в кислотные воды маленького озера. Радостное улюлюканье толп гуляющих перемешалось с дикими долгими воплями боли.

Когда от ног неверных жён ничего не осталось, их бросили на берегу, чтобы каждый желающий смог «проучить» изменницу.

***

Окружённые бдительными охранниками — единственными трезвыми орками во всей земле Мелькора, военачальники праздновали отдельно от остальных на возвышении около пологого берега.

Допив из горлышка крепкую пахучую настойку на дурманящих травах и, размахнувшись, выбросив массивную бутыль почти на середину озера, Шипастый Молот, обнаженный и окутанный паром, вышел из воды, довольно скалясь. Эльфийка и орчиха, плескавшиеся рядом, тоже обнаженные, обвешанные украшениями из клыков, когтей и костяных бусин разной формы и размера, последовали за своим мужчиной, обнимая его, соревнуясь, кто сделает это сексуальнее.

Развлекая самых прославленных воинов Мелькора, на берегу играли на различных трещотках музыканты, по кругу повторяя один и тот же куплет:

— Знаю я, есть края — походи, поищи-ка, попробуй.

Там такая земля, там такая трава,

А лесов, как в местах тех, нигде, брат, в помине и нет.

Там в озёрах вода, будто хмель, а не роса,

Там