— Дядя, ну честное слово, — продолжал Элокар, качая головой. — Твоя репутация среди обитателей лагеря начинает меня всерь­ез раздражать. Видишь ли, эти сплетни вредят и мне самому, так что... — Король замолчал, увидев, что Далинар остановился пример­но в шаге от него. — Дядя? Все в порядке? Часовые доложили, что во время сегодняшнего штурма случилась какая-то неприятность, но я как раз глубоко задумался. Пропустил что-то жизненно важное?­

— Да, — бросил Далинар и пнул короля в грудь.

От удара Элокар отлетел на стол, и тот сломался под внушительным весом осколочника. Король рухнул на пол, на его нагруднике появилась тонкая трещина. Далинар шагнул вперед и опять пнул племянника — на этот раз в бок, и к первой трещине прибавилась вторая.

Элокар в панике заорал:

— Стража! Ко мне! Стража!

Никто не пришел. Далинар изготовился снова пнуть Элокара, но тот, выругавшись, поймал его за латный ботинок. Далинар запыхтел, наклонился и схватил племянника за руку, рывком поставил на ноги и швырнул к стене комнаты. Король, запнувшись о ковер, налетел­ на стул. Во все стороны брызнули дощечки и щепки.

Король вскочил, вытаращив глаза от ужаса. Далинар двинулся на него.

— Дядя, да что на тебя нашло? — завопил Элокар. — Ты сошел с ума! Стража! Убийца в покоях короля! Стража!

Король рванулся к двери, но Далинар ударил его плечом и опять повалил.

Племянник покатился по полу, потом сумел упереться рукой и встать на колени; свободную руку он отвел в сторону. Рядом с ней появилось облачко тумана — король призывал свой осколочный клинок.

Далинар пнул племянника в кисть, едва в нее упало оружие. От удара меч вылетел из пальцев и опять превратился в туман.

Элокар неистово замахнулся, но Далинар поймал его кулак, потом наклонился и вынудил короля подняться на ноги. Поволок впе­ред и ударил кулаком в нагрудник. Элокар вырывался, но Далинар ударил еще раз, обрушив кулак в латной перчатке на доспех племян­ника с такой силой, что треснули броневые пластины на пальцах. Ко­роль болезненно охнул.

От следующего удара нагрудник Элокара разлетелся на оплав­ленные осколки.

Князь бросил племянника на пол. Элокар попытался встать, но нагрудник был центральным элементом осколочного доспеха. Без него броня на руках и ногах становилась слишком тяжелой. Великий­ князь Холин опустился на одно колено перед скорчившимся королем. Осколочный клинок Элокара опять возник из пустоты, но Далинар схватил запястье короля и ударил об пол, снова выбив меч. Тот исчез в тумане.

— Стража! — взвизгнул Элокар. — Стража, стража, стража!!!

— Они не придут, — мягко проговорил Далинар. — Это мои люди, и я дал им приказ не входить и никого не впускать, что бы они ни услышали. Включая твои мольбы о помощи.

Элокар затих.

— Они мои люди, — повторил Далинар. — Я их обучал. И поручил им эту службу. Они всегда были мне верны.

— Почему, дядя? Что ты творишь? Прошу, скажи мне...

Король чуть не плакал.

Далинар наклонился так низко, что ощутил дыхание короля.

— Тот инцидент с подпругой во время охоты, — тихо произнес он. — Ты сам ее перерезал, верно?

Глаза Элокара распахнулись.

— Седла поменяли до того, как ты явился в мой лагерь, — продолжил Далинар. — Ты это сделал, потому что не хотел, чтобы люби­мое седло испортилось, когда сорвется с лошади. Ты все спланировал, ты все сам устроил. Вот откуда взялась твоя уверенность в том, что подпругу перерезали.

Элокар съежился и кивнул:

— Кто-то пытался меня убить, но ты не поверил! Я... я думал, это можешь быть ты! И я решил... я...

— Ты перерезал собственную подпругу, создавая иллюзию явно­го покушения на твою жизнь. Такую, чтобы я или Садеас взялся за расследование.

Элокар, поколебавшись, опять кивнул.

Далинар зажмурился и медленно выдохнул:

— Элокар, ты хоть понимаешь, что натворил? Из-за тебя во всех лагерях в случившемся начали подозревать меня! Ты дал Садеасу шанс меня уничтожить. — Он открыл глаза и посмотрел на короля сверху вниз.

— Я должен был узнать... — прошептал Элокар. — Я не мог никому верить...

Он застонал под весом Далинара.

— А что с треснувшими самосветами в осколочном доспехе? ­Тоже твоя работа?

— Нет.

— Тогда, возможно, ты и впрямь кое-что вскрыл, — проворчал князь. — Думаю, обвинять тебя во всем и сразу не стоит.

— Можно я встану?

— Нет. — Далинар навалился еще сильней и положил руку королю на грудь. Элокар прекратил дергаться и в ужасе воззрился на него. — Если я нажму, ты умрешь. Ребра треснут — как веточки, серд­це лопнет — как виноградина. Никто не станет меня винить. Они все шепчутся — зря, мол, Черный Шип не сел на трон еще много лет назад. Твои охранники верны мне. Никто не отомстит за тебя. Всем будет наплевать.

Далинар чуть усилил нажим, и племянник выдохнул.

— Ты меня понимаешь? — тихо спросил князь.

— Нет!

Великий князь Холин вздохнул и, отпустив своего племянника, встал. Элокар судорожно втянул воздух.

— Твоя одержимость убийцами, возможно, безосновательна, — проговорил Далинар. — Или же у нее имеются весьма серьезные основания. Так или иначе, ты должен кое-что понять. Я тебе не враг.

Элокар нахмурился:

— Так ты не собираешься меня убивать?

— Клянусь бурей, нет! Мальчик мой, я тебя люблю как сына.

Элокар потер грудь:

— У тебя... очень странно проявляются отцовские инстинкты.

— Я годами следовал за тобой. Я дарил тебе свою верность, преданность и свои советы. Я присягнул тебе... пообещал, поклялся самому себе, что никогда не возжелаю трон Гавилара. И все ради того, чтобы быть твоей надежной опорой. Но несмотря ни на что, ты мне не доверяешь. Ты устраиваешь спектакль с подпругой, впутывая меня, и собственными руками возвышаешь врага, чтобы ему легче было интриговать.

Далинар шагнул к королю. Элокар съежился.

— Что ж, теперь ты знаешь, — сурово продолжил великий князь Холин. — Элокар, если бы я хотел тебя убить, я бы это сделал уже десять с лишним раз. Сто с лишним раз! Похоже, ты не считаешь верность и преданность доказательствами моей честности. Что ж, если хочешь вести себя как ребенок, обращаться с тобой я буду соот­ветственно. Теперь ты точно знаешь, что я не желаю твоей смерти. Ибо если бы желал, раздавил бы твою грудную клетку — и дело с концом!

Они с королем посмотрели друг другу в глаза.

— А теперь, — спросил Далинар, — ты понимаешь?!