Она предала Ясну. И та теперь это знала. Странно, но разоча­рование принцессы ужасало сильней кражи как таковой. Весь план изначально был дурацким.

Более того, Кабзал умер. Почему она так страдала из-за этого? Жрец оказался подосланным убийцей, пытавшимся убить Ясну, готов был рисковать жизнью Шаллан, чтобы добиться своего. И все-таки ей не хватало его. Принцесса не удивилась тому, что кто-то хотел ее убить, — вероятно, подобное было обычной частью жизни Ясны. Скорее всего, она считала Кабзала жестокосердным преступником, однако с Шаллан он вел себя очень мило. Неужели он лгал во всем?

«Он наверняка был хоть немного искренним, — думала девушка, свернувшись клубочком на постели. — Если ему было наплевать, почему он так упорно принуждал меня съесть варенье?»

Кабзал первым делом вручил противоядие Шаллан и лишь потом позаботился о себе.

«И ведь он его на самом деле принял. Зачерпнул варенье пальцем и положил в рот. Почему противоядие его не спасло?»

Этот вопрос начал ее преследовать. Вскоре ей в голову пришло кое-что еще — она заметила бы это раньше, если бы не отвлеклась на раздумья о собственном предательстве.

Ясна пробовала хлеб.

Обхватив себя руками, Шаллан села и прислонилась к изголовью кровати. «Она ела хлеб, но не отравилась. В моей жизни теряет­ся смысл. Существа с символами вместо голов, пространство с темными небесами, духозаклинание... и теперь это».

Как Ясне удалось выжить? Как?!

Дрожащими пальцами Шаллан взяла со столика возле кровати кошель. Внутри лежала гранатовая сфера, которую принцесса использовала для спасения ученицы. Сфера тускло светилась; боль­шая часть буресвета ушла на духозаклинание, но остатка хватило, чтобы озарить лежавший около кровати альбом Шаллан. Наставница, скорее всего, его даже не пролистала. Она так пренебрегала изоб­разительным искусством... Рядом с альбомом — томик, который Ясна ей подарила. «Книга бесконечных страниц». Почему принцесса­ ее оставила?

Шаллан взяла уголек и отыскала в альбоме чистый лист. Она мельком увидела несколько набросков существ с головами-символами — на некоторых была изображена эта самая комната. Они все время следили за ней. Иногда казалось, она видит их краем глаза или слышит их шепот. Девушка не смела опять с ними заговорить.

Дрожащими пальцами она начала рисовать, набрасывая Ясну в тот день в госпитале. Принцесса сидит рядом с кроватью Шаллан, держит в руках баночку с вареньем. Она не снимала Образ, и рисунок­ получился не таким точным, как мог бы, но художница все помнила достаточно хорошо, чтобы нарисовать Ясну с пальцем в банке. Принцесса потом нюхала этот палец, желая ощутить аромат клуб­ники. Но почему? Почему сунула палец в варенье? Разве не проще было поднять баночку к носу?

Ясна не поморщилась из-за запаха. Она вообще не упомянула о том, что варенье испортилось. Просто закрыла емкость крышкой и вернула на место.

Шаллан открыла новую чистую страницу и нарисовала Ясну с лом­тиком лепешки у рта. Съев его, принцесса скривилась. Странно...

Девушка опустила свой угольный карандаш и рассмотрела набро­сок, изображавший Ясну с кусочком хлеба. Рисунок не безупречен, но все же достаточно хорош. Кусочек хлеба, нарисованный на бумаге... плавился. Это выглядело так, словно Ясна как-то неестественно раздавила его, прежде чем положить в рот.

«Этого... не может быть!»

Шаллан выскользнула из постели и, зажав альбом под мышкой, взяла сферу. Стражника на месте не оказалось. Похоже, всем наплевать, что с ней станет; в любом случае завтра ей предстоит взойти на корабль и покинуть Харбрант.

Каменный пол холодил босые ноги. Она была в одной больничной рубашке и чувствовала себя почти голой. По крайней мере, защищенная рука прикрыта. В конце коридора Шаллан открыла дверь и вышла в город.

Она тихонько шла по улице, направляясь к Ралинсе, избегая темных переулков. Потом начала подниматься к Конклаву — длинные рыжие волосы развевались у нее за спиной, и немало прохожих изумленно глазели ей вслед. Было уже так поздно, что никто из повстречавшихся на пути не пожелал спросить, нужна ли ей помощь.

Старшие слуги у входа в Конклав узнали девушку и пропустили, лишь предложив проводить. Она ответила отказом и направилась к Вуали. Вошла, окинула взглядом стену с рядами балконов — некоторые из них озарял свет сфер.

Альков Ясны был занят. Ну разумеется. Принцесса, как обычно, работала. Наверное, ее очень разозлило, что из-за так называемой попытки самоубийства Шаллан пришлось потратить впустую столько времени.

Платформа подъемника под ногами тряслась, пока паршуны доставляли девушку на уровень Ясны. Она ехала молча, чувствуя себя отделенной от прочего мира. Пройти через весь дворец — через весь город! — в больничном платье? Снова бросить вызов Ясне Холин? Разве она не усвоила урок?

А что ей терять?

Шаллан прошла по знакомому каменному коридору в альков, держа перед собой тусклую синюю сферу. Ясна сидела за столом. Ее лицо выглядело необычно уставшим — темные круги под глазами, мышцы напряжены. Она подняла голову и застыла, увидев бывшую ученицу:

— Тебе здесь не рады.

Шаллан все равно вошла, изумленная собственным спокойствием. Ее рукам полагалось дрожать.

— Не заставляй меня звать солдат, чтобы они тебя вышвырнули, — сказала Ясна. — Я могла бы бросить тебя в темницу на сотню лет за то, что ты натворила. Ты хоть понимаешь, что...

— Духозаклинатель, который вы носите, фальшивый, — тихонько произнесла Шаллан. — Он был поддельным еще до того, как я совершила подмену.

Ясна замерла.

— Я все удивлялась, почему вы не заметили кражу, — продолжила Шаллан, присаживаясь на второй из двух стульев, что были в комнатке. — Недели шли, а я не могла понять, в чем дело. Вы заметили, но решили притвориться, чтобы поймать вора? Вы не духозаклинали все это время? Бессмыслица какая-то. Разве что украден­ный мною духозаклинатель был обманкой.

Ясна расслабилась:

— Да. Очень умно с твоей стороны в этом разобраться. У меня несколько подделок. Ты ведь не первая воровка, что явилась за фабриалем. Настоящий хорошо спрятан, разумеется.

Шаллан разыскала в своем альбоме один рисунок. Это было изображение странного места с морем бусин, плавающими огнями, далеким солнцем в черном-пречерном небе. Шаллан глянула на набросок и, перевернув, протянула принцессе.

Выражение глубочайшего потрясения на лице Ясны почти стоило ночи мучений и угрызений совести. Молодая женщина вытаращила глаза, с ее губ сорвался бессвязный лепет — она не могла подыскать нужных слов. Шаллан, не удержавшись, моргнула и сняла Образ.

— Где ты это нашла? — сердито спросила Ясна. — В какой книге прочитала описание?

— Ни в какой. — Шаллан опустила рисунок. — Я там была. Той ночью я случайно духозакляла кубок в кровь и скрыла содеянное, изобразив попытку самоубийства.