— Невозможно. Ты думаешь, я поверю...

— Ясна, фабриаля не существует, я права? Нет никакого духозаклинателя. И никогда не было. Вы используете фальшивый фабриаль, чтобы у окружающих даже не возникло мысли о том, что на самом деле для духозаклинания вам не нужны инструменты.

Принцесса притихла.

— Именно так я это и сделала, — продолжила Шаллан. — Ду­хозаклинатель был в моем потайном кошеле. Я к нему не прикасалась... но это не имеет значения, ведь он фальшивый. Мне все удалось без него. Возможно, я изменилась, потому что так много време­ни провела возле вас. Это каким-то образом связано с тем местом и с теми тварями.

И опять никакого ответа.

— Вы подозревали Кабзала в подготовке убийства. Когда я упала, вы сразу поняли, что случилось; вы ждали отравления или, по крайней мере, предполагали, что оно возможно. Но вы думали, что яд в варенье. Вы духозакляли его, когда открыли крышку, чтобы понюхать. Вы не знали, как создать клубничное варенье, и, попытавшись, сделали то зловонное месиво. Желая избавиться от яда, вы невольно духозакляли противоядие.

Есть хлеб вы тоже не хотели, ведь в тесто можно что-нибудь добавить. Вы все время от него отказывались. Когда я убедила вас попробовать кусочек, вы духозакляли его во что-то другое, прежде чем положить в рот. Вы говорили, что создание органики получается у вас ужасно, и сотворенная масса вышла отвратительной. Но вы избавились от яда — потому он на вас и не подействовал.

Шаллан посмотрела своей бывшей наставнице прямо в глаза. Неужели усталость вынудила ее пренебречь последствиями противостояния с этой женщиной? Или причина в том, что она узнала правду?

— Вы все это сделали, — проговорила Шаллан, завершая свою речь, — с фальшивым духозаклинателем. Вы еще не поняли, когда именно я совершила подмену. Не пытайтесь убеждать меня в обратном. Я его взяла в ночь убийства вами троих бандитов.

Фиолетовые глаза Ясны изумленно блеснули.

— Да, так давно. Вы не заменяли его обманкой. Вы вообще не догадывались про подмену, пока я не вытащила фабриаль, чтобы вы могли меня спасти. Ясна, это все была ложь.

— Нет, — возразила принцесса. — Ты просто бредишь от усталости и потрясения.

— Очень хорошо. — Шаллан выпрямилась, сжимая тусклую сферу. — Наверное, придется показать. Если у меня получится.

«Твари, — обратилась она мысленно, — вы меня слышите?»

«Да, как обычно», — прошептал кто-то.

Шаллан надеялась на ответ, но все равно вздрогнула.

«Вы можете вернуть меня в то место?»

«Ты должна сказать мне какую-нибудь правду. Чем честнее ты будешь, тем крепче сделаются узы между нами».

«Ясна использует фальшивый духозаклинатель, — подумала Шаллан. — Я уверена, что это правда».

«Недостаточно, — прошептал все тот же голос. — Я должен узнать­ что-то правдивое о тебе. Скажи мне. Чем сильнее правда, тем она глубже, тем прочнее узы. Скажи. Скажи. Кто ты такая?»

— Кто я такая? — пробормотала Шаллан. — Взаправду? — Сегодня день откровений и противостояний. Она чувствовала себя на удивление сильной и уверенной. Пришло время сказать это вслух: — Я убийца. Я убила своего отца.

«Ах, — прошептал голос. — И впрямь мощная правда...»

Альков исчез.

Шаллан упала прямиком в море черных стеклянных бусин. Начала барахтаться, пытаясь удержаться на поверхности, и на миг у нее получилось. Потом что-то схватило ее за ногу и потянуло вниз. Она вскрикнула и ушла под «воду», маленькие стеклянные бусины заполнили рот. Шаллан запаниковала. Она же сейчас...

Бусины над ней раздались в стороны. Те, что были внизу, пре­вратились в волну, которая подняла ее туда, где кто-то стоял, протя­гивая руку. Ясна — спина обращена к черному солнцу, лицо озарено ближайшими парящими огнями. Принцесса схватила Шаллан за за­пястье и потянула вверх, на что-то твердое. Плот. Все из тех же стек­лянных бусин. Они, похоже, подчинялись воле Ясны.

— Дура, — бросила принцесса и махнула рукой.

В океане из бусин появилось течение, и плот, вздрогнув, понес их в сторону, к пятнам света. Ясна толкнула Шаллан в один из огней поменьше, и девушка упала с плота...

...на пол алькова. Ясна сидела на прежнем месте, зажмурившись. Миг спустя женщина распахнула глаза и сердито уставилась на быв­шую ученицу.

— Дура! — повторила она. — Ты даже не представляешь себе, как это опасно. Отправляться в Шейдсмар с единственной тусклой сферой? Идиотка!

Шаллан закашлялась — ей показалось, что бусины застряли в горле. Она с трудом поднялась и встретила взгляд Ясны. Принцес­са была явно рассержена, но молчала. «Она в моей власти, и знает это, — поняла Шаллан. — Если я расскажу всем правду...»

Что все это значит? Ясна Холин обладает странными силами. Может, она кто-то вроде Приносящего пустоту? Что скажут люди? Неудивительно, что принцесса соорудила фальшивку.

— Я хочу участвовать, — сказала Шаллан, сама того не ожидая.

— Прошу прощения?

— То, что вы делаете. То, что вы исследуете. Я хочу в этом участвовать.

— Ты понятия не имеешь, о чем говоришь.

— Согласна. Я невежественна. От этого очень просто исцелиться. — Она шагнула вперед. — Ясна, я хочу знать. Хочу учиться у вас Истине. Каким бы ни был источник этой силы, у меня она тоже есть. И хочу, чтобы вы научили меня ею пользоваться и позволили стать частью вашего дела.

— Ты меня обворовала.

— Признаю. И сожалею.

Ясна вскинула бровь.

— Я не стану оправдываться, — продолжала Шаллан. — Но я при­шла сюда, чтобы вас обокрасть. Таков был мой изначальный план.

— Мне должно от этого стать легче?

— Я собиралась ограбить Ясну, злобную еретичку. Я не понимала, что начну сожалеть о необходимости совершить эту кражу. Не из-за вас, но из-за того, что мне придется бросить... это. Все, что я по­любила. Прошу. Я совершила ошибку.

— Большую ошибку. Непреодолимую.

— Не совершайте еще большую ошибку, отсылая меня. Я могу стать тем, кому вам не придется лгать. Тем, кто все знает.

Принцесса напустила на себя безучастный вид.

— Ясна, я украла фабриаль той ночью, когда вы убили тех мужчин. Я решила, что не смогу этого сделать, но вы меня убедили, что правда сложнее, чем кажется. Вы открыли во мне сундук, полный бурь. Я совершила ошибку. И совершу еще. Вы мне нужны.

Ясна тяжело вздохнула:

— Сядь.

Шаллан повиновалась.

— Ты никогда больше не будешь мне лгать, — произнесла принцесса, вскинув палец. — И красть снова не будешь — ни у меня, ни у кого-то другого.