– Нет, – ответил Феликс. – Должно быть, именно отсутствие шипа или зазубрины сбило меня с толку, и я сразу не подумал о какой-то дополнительной емкости вроде рыбьего пузыря.

– Можно обойтись и без острого, – пожала плечами девушка. – Пузырь у нас под давлением, давление могло быть чуть выше нормы, и он лопнул сам по себе. Или давление было идеальным, но сентябрь стоит на удивление жаркий – пузырь мог лопнуть от жары. А еще он мог лопнуть, растворившись под воздействием яда.

Инна глотнула текилы и подцепила маленькой вилкой с тарелки ломтик посыпанного солью лимона. Феликс приподнял свой бокал и посмотрел, как играет огонек свечи в вине гранатового цвета.

– Знаете, Инна, похоже, мне придется не только компенсировать наше с вами первое крайне неудачное знакомство, о котором я искренне сожалею, но и порадовать вас каким-нибудь приятным подарком. Вы оказали существенную помощь нашему агентству.

– Ой, да ладно! – рассмеялась девушка, отмахиваясь. – Тоже мне помощь, какой-то ерундовый пузырь! Вот если бы дали покопаться в задачке посложнее…

– Думаю, вам еще представится такая возможность, если не откажетесь сотрудничать с нами и дальше.

– А вот возьму и не откажусь!

– Великолепно. Так чего бы вы хотели?

– Да ничего не надо, прекратите бога ради.

– И все же я настаиваю. Мне доставит удовольствие вас отблагодарить. Этот рыбий пузырь, будь он трижды неладен, изрядно подпортил мне настроение. А вы его улучшили. Так что бы вас порадовало?

– Мотоцикл «Кавасаки зэт семьсот пятьдесят» черного цвета, и непременно модель две тысячи девятого года, а то следующие уже не такие красивые! – сквозь смех выпалила девушка. – Ладно, с вами хорошо, но мне домой пора, к завтрашнему дню еще готовиться надо.

– Да и нам тоже, – кивнул Гера, а Феликс подозвал официанта, чтобы расплатиться. – Хочешь, подброшу тебя к дому?

– Не откажусь, – Инна поднялась из-за стола, одергивая коралловый пиджак. – Если что – звоните. Можете в любое время суток. Для неотложно интересных дел я никогда не сплю.

Феликс сел за руль, включил зажигание, но с места не тронулся. Вроде бы и время ехать домой, но не давало ощущение какой-то незавершенности. Решив, что у ворона с крысой оставалось еще достаточно еды, да и в случае чего окно открыто, он взял мобильный телефон и по памяти набрал номер, названный капитаном Мухиным. Слушая долгие гудки, мужчина смотрел в зеркало заднего вида, представляя в нем отражение собственных глаз. Не мешало бы надеть линзы и скрыть полыхающую синеву, которая с приближением ночи разгоралась все ярче, но он не стал этого делать – претило ощущение чужеродного на глазных яблоках, к тому же линзы, как ни странно, ограничивали возможности зрения вампира.

На звонок не ответили. На всякий случай Феликс перезвонил еще раз, и после пятого гудка вдруг раздался женский голос и сонно произнес:

– Але?

– Вечер добрый. Простите, я вас разбудил?

– Нет. Вы кто? – Голос звучал вяло, словно расплывался.

– Меня зовут Феликс, я был другом вашего отца. Мы могли бы увидеться и поговорить?

– Могли бы.

– Скажите, где и когда вам удобно?

Женщина молчала. Феликс понимал, что с ней что-то не так, но пока не мог определить, что именно.

– Вы сейчас дома находитесь? – Он принялся постукивать кончиками пальцев по рулю.

– Дома, – глухо, будто издалека ответила она.

– Я могу к вам приехать?

– Можете.

И в трубке зачастили гудки отбоя. Феликс прокрутил мысленно адрес, озвученный Мухиным, выстроил маршрут и выехал со стоянки. Проживала Беспалова Ирина Григорьевна сравнительно недалеко от Пушкинской, в районе метро «Китай-город», и Феликс рассчитывал добраться быстро, даже с учетом вечерних пробок. «Надеюсь, она не избавилась от кольца, – думал мужчина, проскакивая светофор буквально за мгновение до красного света. – И если не избавилась, только бы она его не примерила…»

На место Феликс приехал даже раньше, чем планировал, хотя и пришлось поплутать во дворах, прежде чем отыскал старую пятиэтажку. На звонок домофона никто не ответил. Тогда Феликс позвонил в соседнюю квартиру, и ему открыли, даже не спросив, кто пришел. Поднявшись на второй этаж, он позвонил в обшитую светлыми деревянными планками дверь. Подождал, снова позвонил, но ему не открыли, хотя в квартире явно кто-то находился – светился дверной глазок, доносились звуки музыки. «Рахманинов. Рапсодия на тему Паганини», – машинально подумал Феликс, нажал на кнопку звонка, долго не отпускал, но снова безрезультатно. Взявшись за ручку, он убедился, что дверь заперта. Решив, что начинать знакомство с дочерью покойного со взлома замков не лучший вариант, Феликс спустился вниз и вышел из подъезда.

На улице стемнело, по периметру небольшого двора с детской площадкой и парой деревьев зажглись фонари. На площадке сидела шумная компания подростков, в остальном двор пустовал. Феликс обошел дом, нашел балкон – к сожалению, он выходил на проезжую часть, забраться незаметно не представлялось возможным, – и остановился у окна с торца здания: старая рама, приоткрытая форточка. Окинув взглядом тихий темный проулок, Феликс коснулся пальцами кирпичной стены и, словно гигантская ящерица, бесшумно скользнул вверх. Открыть окно было секундным делом, и вскоре он уже мягко спрыгнул на пол просторной кухни.

Света, падающего откуда-то из квартирного пространства, хватило, чтобы рассмотреть приличную мебель, хорошую, но захламленную обстановку. Кухня была натурально замусорена: на столе, на полу, даже на плите стояли пустые винные и пивные бутылки, на полу валялись смятые сигаретные пачки, какие-то обрывки, целлофановые пакеты. Стараясь не наступать на мусор, Феликс вышел из кухни и направился на звуки музыки. В зале горел свет, без звука работал телевизор, но помещение пустовало. Музыка доносилась из темной комнаты по соседству. Феликс подошел к проему и постучал по дверному косяку.

– Ирина? Вы здесь? Это Феликс, друг вашего отца.

Глаза его немного привыкли к темноте, и он увидел лежащую на кровати женщину то ли в белом халате, то ли в длинной ночной рубашке. Феликс ступил за порог и провел рукой по стене в поиске выключателя. Вспыхнул свет, и взору предстала спальня, некогда хорошо обставленная, а теперь превращенная в такой же бардак, как и кухня. На кровати лицом вверх лежала женщина в белом кружевном пеньюаре. Ее темные с проседью волосы были разбросаны по подушке. Бледное лицо с заострившимися чертами еще не так давно можно было бы назвать красивым, но алкоголь успел его испортить. Стройная фигура, тонкая кость, на вид ей можно было дать и тридцать, и сорок, и пятьдесят. Лежала она неподвижно, казалось – не дышала. На тумбочке у кровати стояли три пустые винные бутылки, между ними валялась куча упаковок из-под таблеток. Феликс прошел к музыкальному центру, стоящему на столике в углу, выключил музыку, затем подошел к женщине, пощупал пульс, приподнял веки, подумал, что разговаривали они не больше получаса назад, значит, дело еще можно было поправить.