– Что это? – Женщина недоверчиво посмотрела на светло-красную жидкость.

– Вино с водой. Сколько ты пила? Неделю, две?

– Не помню, – она взяла стакан, и ее зубы стукнулись о стеклянный край, – как папу забрала… потом хоронила…

Ее снова затрясло в ознобе. Феликс посмотрел по сторонам, увидел на тумбочке среди бутылок забитую окурками пепельницу, зажигалку и поднес ей огонек. Ирина прикурила и, не выпуская стакана из рук, откинулась на подушки. Вскоре ей действительно стало легче, даже глаза прояснились.

– Ты так любила своего отца? – Взяв пакет с музыкального центра, мужчина присел на край кровати.

– У меня больше никого не было, – она выдохнула дым, глядя в потолок.

– А мать? Братья, сестры есть?

– Нет. А мать нас бросила, когда мне было пять лет. Влюбилась в другого и уехала на север. У нее давно другая семья, мы не общаемся. Меня бабушка растила, потом она умерла, дальше были няньки – их отец нанимал. Ему было некогда, он много работал.

– А свою семью почему не заведешь?

– Был у меня один… любовь всей жизни, – криво улыбнувшись, Ирина глотнула вина и глубоко затянулась. – На третьем месяце я была, собирались пожениться. Поехали в выходные к друзьям на дачу, попали в аварию. Он за рулем был, я на переднем сиденье. На нем ни царапины, а я полгода в больнице, потом год реабилитации – почти не ходила. Ребенка потеряла, больше детей не могу иметь. А он меня бросил еще в больнице. Сейчас счастливо женат, двое детей.

– Сколько тебе лет?

– Тридцать семь.

– Всего? – в голосе Феликса невольно прозвучало удивление.

– Уже! – невесело усмехнулась женщина. – Все, поздно…

– Знаешь, сколько мне лет? Четыреста восемьдесят. И, как оказалось, у меня еще все впереди, все только начинается.

Ирина рассмеялась шутке, затушила окурок в пепельнице и сразу прикурила вторую сигарету.

– А ты в какие-то жалкие тридцать с копейками решила, что больше не стоит и пытаться, – продолжал Феликс. – Как законченная эгоистка, не захотела даже дать себе шанс быть счастливой. Посмотри на себя: ты же молодая, красивая женщина, во что ты себя превратила? Посмотри, на что похож твой дом – это же мусорная свалка! А ведь не так давно в этих стенах наверняка было красиво и уютно. Кому захочется сюда прийти и остаться, остаться рядом с тобой? Очнись, приведи себя в порядок, выброси мусор из головы, из квартиры, и достойный человек, друг, опора, мужчина обязательно появится рядом.

– Ну да… – рассеянно ответила Ирина. Было не совсем понятно, слышит она его или нет, да и Феликсу это было не очень важно.

Он поднес пакетик с кольцом и желтой коробкой поближе к ее лицу и спросил, знакомо ли ей это. Женщина долго рассматривала перстень, потом сказала, что впервые его видит, и попросила еще вина с водой.

– Сейчас принесу. Это кольцо было на пальце твоего отца в момент аварии. Как думаешь, откуда оно у него взялось?

– Не знаю. Папа никогда не носил колец, даже обручального.

– Можно я его возьму? На время.

– Забирай хоть навсегда, зачем оно мне.

Феликс дотянулся до пиджака, брошенного в изножье кровати, и положил пакетик во внутренний карман.

– Чем занимался твой отец в последнее время? Был на пенсии, работал?

– И на пенсии был, и подрабатывал, – Ирина пожала плечами. Было видно, что разговор давался ей тяжело, но Феликс не собирался его прекращать.

– Где подрабатывал, кем?

– Старшим инструктором в частной школе по подготовке элитных телохранителей. Не помню, как она называлась… платили ему очень хорошо, и ездил он туда пару раз в неделю всего.

– Отец был военным?

– В прошлом – да, на пенсию вышел полковником. Слушай, ты сказал, что ты папин друг, к чему все эти вопросы?

– Не настолько близкий. Скажи, отец служил где-нибудь за границей, может, выезжал в командировки?

– Не знаю, может, и выезжал, когда я была маленькой или меня не было совсем. Принеси еще вина, а? – Ирина потянулась к сигаретной пачке.

– Кури меньше. Сигарет больше нет, а в магазин я за ними не пойду.

Феликс взял пустой бокал, поднялся с кровати и пошел на кухню. Вылив из бутылки остатки вина, он посмотрел на часы. Шел уже первый час ночи. Разбавив вино, мужчина вернулся в спальню.

– Держи, – Феликс протянул Ире стакан. – Пей помедленнее, а то тебе опять плохо станет. А отец здесь жил, вместе с тобой?

– Нет, у него квартира в соседнем доме, – она сделала глоток и закурила.

– Женщины или женщина у него были какие-нибудь?

– Может, и были, меня он с ними не знакомил и жить к себе никого не приглашал. Он вообще гостей не любил, ему не особо нравилось, даже когда я к нему приходила. Папа считал, что обеспечил меня жильем, моей собственной территорией, и этого достаточно.

– Кому теперь отойдет его квартира?

– Мне. Он мне ее завещал и все деньги, что на книжке.

– И много там? Прошу прощения, что интересуюсь, хочу исключить вариант, что смерть твоего отца была кому-то выгодна из корыстных побуждений.

– Точно не знаю, но не думаю, что миллионы. Знаю, что отец много средств перечислял в фонд помощи ветеранам спецназа.

– Благородно, – задумчиво произнес Феликс. – Ты могла бы меня проводить в его квартиру?

– Зачем?

– Хочу посмотреть, как он жил, может, найдется какая-то зацепка.

– Можешь сам сходить, ключи в коридоре на зеркале, – Ирина затушила сигарету и поставила пепельницу на пол. – Дом сто тридцать шесть, квартира двенадцать, третий этаж.

– Ты мне так доверяешь?

Глаза женщины немилосердно слипались. Сделав над собою усилие, Ира подняла веки, пристально посмотрела на Феликса и проговорила сквозь зевоту:

– Ты не похож на человека, который станет выносить оттуда телевизор с холодильником. А больше ничего ценного в квартире нет.

– Хорошо. Я схожу прямо сейчас и, как закончу, брошу ключи в твой почтовый ящик, годится?

– Годится.

Она допила вино, поставила стакан рядом с пепельницей, легла на бок и, подложив ладонь под щеку, пробормотала:

– Позвонишь мне завтра?

– Позвоню. А ты выбросишь мусор из квартиры?

– Выброшу.

– Договорились.

Убедившись, что женщина заснула, Феликс прихватил пакет с кольцом и вышел из спальни, выключив свет. Зайдя в гостиную, он сложил обратно в пакет вещи покойного, выдернул из розетки шнур работавшего телевизора, погасил электричество и пошел в прихожую. Найдя выключатель, зажег свет и поискал на подставке под зеркалом ключи. Два ключа – от квартиры и от домофона – на кольце с брелоком в виде железного сердечка лежали на видном месте. Феликс взял связку и бросил взгляд на свое отражение. Его лицо, волосы, руки виднелись смутно, словно сквозь толщу воды, а вот глаза с приходом ночи отчетливо светились в тусклом коридоре. И, прежде чем посетить квартиру Беспалова Григория Олеговича, он решил сходить к машине и все-таки надеть серые линзы.