Выйдя из землянки, Кинт осмотрел опустевший лагерь. Первым, еще утром, ушел отряд пехоты и ополченцев, под командованием Пьента, чуть позже другую сотню бойцов повел Брэтэ, с ним ушел и Григо с обозниками. Кавалерия покинула лагерь последней. Все три отряда ушли по разным маршрутам, так было решено на штабе. После перехода все отряды снова должны объединиться в новом лагере, восточнее Тека.

– Ну что, собрался? – Локт проверил вьюки на лошади.

– Да, – кивнул Кинт, вернулся в землянку, внимательно осмотрел все, забрал с лавки у входа ранец и карабин и направился к лошадям.

На встречу с Моресом Кинт сначала хотел ехать один, но все командиры в один голос осудили эту идею, а Локт вызвался сопровождать и охранять Кинта. Ракэ настаивал еще и на звене кавалерии, но Кинт заявил, что такое количество людей будет слишком заметно. Таким образом Локт оказался в попутчиках и охранниках.

Усевшись в седле, Кинт проверил, как держится притороченный чехол для карабина, привязал длинные поводья вьючной лошади к своему седлу, натянул поглубже шляпу с мокрыми и обвисшими полями, поднял ворот бушлата и махнул рукой:

– Поехали…

– На юго-восток? – уточнил Локт и выехал вперед.

– Да.

Первый переход планировался на всю ночь, во-первых, выехали уже под вечер, а во-вторых, так безопаснее, кругом рыщет взбешенный враг, дождь прекратился, и скоро в небе начнут кружить скреверы северян. На седьмой день пути ехать стало спокойнее, чем ближе к диким землям, где трагически закончилась экспедиция профессора Дакта, тем меньше разъездов северян по проселкам, реже стоят гарнизоны врага, да и скреверы не так часто появляются в небе. Хорошо охранялись северянами лишь северо-восточный тракт и железная дорога вдоль него, что ведет в Конинг, маленький городок, населенный мужественными людьми, которые, отчаянно сражаясь, отстояли свой город. Северяне не рассчитывали на серьезное сопротивление и сломали о Конинг зубы, а тут еще и флот терратоса успел подойти и имеет возможность обстреливать из бухты позиции северян. Бухта – единственная артерия, снабжающая Конинг, осажденный северянами с суши, но скоро зима, флот уйдет, и друзьям Кинта придется несладко. Думая об этом, но не забывая смотреть по сторонам и прислушиваться к лесу, Кинт ехал по следам лошади Локта. Разведчик выехал вперед шагов на сто и едет дозором. Погода баловала путников, дожди прекратились, из-за туч выглянуло солнце и даже стало чуть теплее, но это ненадолго, еще пару недель, и северные ветра принесут с перевалов холодный воздух и снега.

К утру десятого дня лес стал гораздо реже, холмы ниже, солнце спряталось за свинцовые тучи, которые вот-вот начнут засыпать все вокруг снегом.

– Все, край леса через сотню шагов, – вернулся из дозора Локт, – да и, похоже, мы спустились в широкую долину, впереди железная дорога и тракт, за ней небольшая роща, да и пост дорожной жандармерии на тысячу шагов южнее.

– Значит, почти приехали, – Кинт плавно натянул поводья, остановив лошадь, – тогда встаем на привал до вечера. Покорми и напои лошадей, я пойду осмотрюсь.

Соскочив с седла, Кинт уверенным шагом пошел вперед, пройдя чуть меньше сотни шагов, он остановился и присел под раскидистыми ветвями высокого хвойного дерева на краю леса и достал подзорную трубу… Тракт, железная дорога, пост охраны дорог, тот самый, в котором Кинт ночевал, завернувшись в шкуры. Неожиданный гудок паровоза заставил Кинта чуть вздрогнуть…

– Так, товарный, – бубнил Кинт себе под нос, рассматривая состав, – и чего гудеть? Никого же кругом… Ага, понятно…

Из-за стены поста вышел северянин, потом еще один. Они постояли немного на насыпи, провожая состав, и вернулись на пост. Более внимательно присмотревшись, Кинт разглядел и пару лошадей за постом.

– Там, на посту, северяне, – сказал Кинт, присев на «похудевший» вьюк с овсом.

– Я не заметил…

– Я бы тоже не заметил, если бы не машинист паровоза, который им погудел, а они вышли проводить состав.

– Кинт, может, горячего поедим? Живот так подвело уже, сил нет.

– Давай, пока светло. Веток только сухих наломай, вон сухостоя сколько. – Кинт показал на несколько деревьев в стороне, которые несколько лет назад сбросили листву и высохли; причина проста – их корни подмыл узкий ручей, протекающий мимо.

Похлебка, сваренная на копченой оленине, показалась просто деликатесом после недели-то сухомятки. Сменив друг друга несколько раз, путники после раннего и сытного обеда смогли наконец выспаться перед решающим переходом и пересечением северо-восточного тракта. Вряд ли стоило опасаться разъездов северян, а вот несколько стоянок кочевников по пути сюда обходить пришлось.

Северяне, разведя костер на посту, хорошо себя обозначили, добавив Кинту и Локту дополнительный ориентир в ночи. Ведя лошадей в поводу, путники пересекли тракт, железную дорогу и, достигнув редкой рощи, сели верхом и поехали на юг. А на рассвете Кинт уже разглядывал остов экспедиционной машины, развороченной взрывом, в подзорную трубу.

– Ну, что там? – с нетерпением спрашивал Локт, стоя рядом с Кинтом в высоком кустарнике.

– Пока ничего, – ответил Кинт, – на, наблюдай, а я пока посплю, через пару часов разбудишь.

– Так есть, – тихо ответил Локт, взял подзорную трубу, нагреб опавшей листвы и улегся на нее.

Не прошло и часа с момента, когда Кинт провалился в сон, завернувшись в два походных одеяла на куче листвы, как в небе сначала загудело, а потом показались и скреверы. Их было пять, они, сделав пару кругов над железным памятником Волье, Крею, профессору и другим участникам экспедиции, опустились на землю. Услышав звук летательных аппаратов, Кинт проснулся, подошел к Локту и присел на корточки.

– Похоже, прибыли, – сказал Локт и, повернувшись, протянул Кинту подзорную трубу.

– Да, это Морес… ты вот что, – Кинт заметно волновался, – на всякий случай… если я сброшу на землю шляпу, то отсекай их от меня огнем.

– Ты им не доверяешь?

– Я просто страхуюсь.

– Понял, – ответил Локт, подтянув к себе карабин. А Кинт скинул с лошади седельные сумки, вскочил в седло и поехал к месту приземления скреверов.

Всегда сдержанный в эмоциях, напряженный и вытянутый, как струна, Морес, подбежал к Кинту, как только он соскочил с лошади…

– Как же я рад тебя видеть! – Морес стиснул Кинта в объятиях. – С нашего первого знакомства я понял, что ты еще доставишь мне хлопот!

– Я тоже рад вас видеть, господин кап… ого! Господин полковник!

– Слишком многое произошло, Кинт, с момента нашей последней встречи, вот, – Морес сунул в руку Кинту толстый конверт, – тут письмо от меня и несколько столичных газет, потом почитаешь… Времени мало, наверняка при пересечении линии фронта нас заметили, и скоро стоит ждать гостей.

– Да, думаю, они скоро явятся.

– Болье! – Морес подозвал к себе высокого парня в форме пехотинца. – Это мастер-жандарм Болье, он инженер эфирного телеграфа и останется у тебя в отряде.