– Конечно! Это начальник службы охраны нашего треста. – Тьетэ с недоверием и возмущением посмотрел на полковника. – Вы что, думаете, Кинт служит северянам?

– Успокойтесь, господин Тьете. – Морес вздохнул и спросил: – Где мы можем с вами побеседовать без лишних ушей?

– У меня в депо…

– Тогда идемте.

– А как же станция?

– Сегодня это последний состав.

– Ну, хорошо, – все еще с недоверием Тьетэ посмотрел на полковника, – пешком недалеко.

Тьетэ привел Мореса в свой кабинет, двое жандармов остались снаружи конторы управления депо с явным намерением никого не впускать, пока полковник не закончит беседу. Пройдя в кабинет, Морес осмотрелся, поставил саквояж на стол, расстегнул пояс с кобурой, снял пальто и котелок и, повесив их на вешалку у двери, присел на стул, напротив стола Тьетэ, за которым хозяин кабинета уже сел в кресло в ожидании разговора.

– Я получил странную телеграмму, – Морес достал из кармана лист бумаги с наклеенной на него телеграфной лентой, – вот, хотите прочитать?

– Это касается Кинта?

– Судя по тому, что телеграмма была послана мне, через моего связного в столице, то отправлена она от его имени, и отправлена из Латинга.

– Когда?

– Три недели назад, – Морес протянул Тьетэ телеграмму над заваленным бумагами и чертежами столом, – и обратите внимание на приписку в конце.

Тьетэ взял телеграмму.

– Читайте вслух…

«Мой отряд действует в тылу северян близ Мьента и вдоль северного торгового тракта, совершаем налеты на обозы, как можем, сражаемся с врагом. Мне неизвестна обстановка в терратосе, как политическая, так и положение на фронте, пробиться на юг не могу, только потеряю людей, но мне и моему отряду придаст сил любая информация от вас об обстановке на фронте. То, что я слышу от пленных офицеров и солдат северян – однобоко. Теперь о том, что может вас заинтересовать, если вы все еще в должности. В Мьенте штаб фронта северян, на холмах вдоль границы предгорий северяне располагают артиллерию, строят укрепления и форты, похоже, северяне настроены заполучить предгорья навсегда. В таких условиях война затянется, мой отряд готов действовать и дальше, но мы воюем трофейным оружием, боеприпасы и снаряжение берем с боя. С провиантом иногда помогают немногочисленные фермеры, что остались в холмах далеко от дорог. Я думаю, вы найдете способ известить меня о получении телеграммы и о готовности встретиться, и как только я получу это известие от вас, то через неделю буду ждать, на месте, где закончилась моя экспедиция. Надеюсь, что действия моего отряда не были напрасны, и мы будем нужны терратосу.

Кинт Акан

Если встреча состоится, передайте Кинту, что бойцы сопровождения погибли, прикрывая мой проход через болота. Во флигеле ждал три дня, никого не застал, а сам дом частично сгорел.

Стрелок».

– Это что еще за стрелок? – спросил Тьетэ, оторвавшись от листа бумаги, а потом, шевеля губами и нахмурив брови, еще раз перечитал, но уже про себя.

– Предполагаю, что этот Стрелок был послан Кинтом через фронт лазутчиком. А что за флигель?

– Там жила девушка Кинта, считайте, невеста, – грустно ответил Тьетэ, – она из Тека, Кинт смог ее с подругой отправить в Латинг на последнем дирижабле с ранеными. Они жили тут какое-то время, я помогал, как мог… а потом, когда гарнизон ушел к фронту, в город стали проникать банды, начались бунты, и девушки пропали. Ни записки, ничего…

– Да уж, печально.

– Не то слово!

– Вы проводите меня в тот флигель?

– Да, конечно, у меня повозка тут недалеко, но там такой район…

– Жандармы поедут с нами.

– Тогда поехали, – ответил Тьетэ, уже сообразив, что Кинт лично знаком с полковником, и подозрения развеялись.

Району депо действительно досталось во время беспорядков, да и от бомбежек северян в начале вторжения. Некоторые здания повреждены, видны следы пожарищ, улицы не убираются, люди угрюмо спешат и с опаской оглядываются по сторонам. Повозка Тьетэ въехать в арку не смогла – завал из мусора и сгоревшей мебели.

– Часть дома сгорела, но та его часть, где жил Кинт, уцелела, – Тьетэ соскочил с повозки, – прошу за мной.

– Останьтесь здесь, – сказал Морес одному из жандармов.

– Так есть! – кивнул тот и, сняв карабин с плеча, стал прохаживаться рядом с повозкой.

– Ну вот, это здесь. – Тьетэ толкнул незапертую дверь во флигель.

Внутри царил беспорядок, мебель и немногочисленные вещи и посуда перевернуты.

– Кинт себе скромное жилище обустроил, по-казарменному, я бы сказал. У него тут даже воришкам нечем поживиться.

– Да уж. – Заложив руки за спину, Морес ходил по комнате и внимательно все изучал, затем поднял с пола перевернутый стул, сел на него посередине комнаты и медленно, словно просвечивая насквозь, стал еще раз все осматривать.

Тьетэ встал у камина и ждал.

– Отойдите-ка…

– Что?

– Чуть в сторону, эта чугунная плита, да, на которой лежат поленья.

– Эта?

– Да, она как-то прибита к полу?

Тьетэ наступил носком сапога на угол плиты, и несколько поленьев с грохотом завалились.

– Поднимите плиту, – приказал Морес жандарму.

Жандарм, смахнув поленья, поднял плиту…

– Тут тайник, господин полковник.

Морес быстро – Тьетэ даже не заметил, как он переместился от стула к камину – подошел к тайнику и, присев на корточки, достал небольшой медный сундучок, поставил его на пол, открыл и начал аккуратно извлекать содержимое и раскладывать веером, при этом проговаривая:

– Записка, написана женским почерком, кошель с монетами, кожаный тубус для бумаг, пояс со старым пехотным револьвером… да, это револьвер Кинта.

Взяв в руки записку, Морис бегло ознакомился с текстом, а затем по порядку уложил все обратно в сундучок, вернул его в нишу в полу, положил на место плиту, сверху несколько поленьев, а потом, зачерпнув совком из камина золы, просыпал ее над тайником.

– Идемте, господа, все ясно.

– Что ясно?

– Сэт и Мадэ уехали на юг в компании некой Шагэ, подальше от войны и беспорядков, и как только они доберутся до места, то на ваше, Тьетэ, имя придет письмо с адресом, где их искать.

– Уф… – облегченно выдохнул Тьетэ, – какая разумная девушка.

– Да, согласен, идемте.

За полтора месяца постоянных рейдов вдоль границ предгорий отряд Кинта значительно пополнился. За счет разгромленного лагеря рабов у одного из медных рудников, за счет приходящих в отряд жителей предгорий, а также в отряд влились несколько армейских групп, которые остались в тылу с началом вторжения, скитались по предгорьям в попытке найти лазейку и прорваться через линию фронта, но безуспешно. Большую часть пополнения составляли ослабленные и измученные люди, проку от них не было, и Брэтэ почти месяц провел с ними в лагере на Рыжем холме, формировал звенья, присматривался к людям. Да и с боеприпасами на такое количество бойцов было туго, а отряд теперь насчитывал более трехсот человек. С оружием проблем не возникало, его за несколько успешных рейдов и засад собрали достаточно. Также прибавилось и два орудия, точнее, мортиры, но снарядов и артиллерийского пороха опять же не хватало.