Монарх обратился непосредственно ко мне. Он, величайший правитель! Который царствовал еще до рождения моего отца. Отца моего отца и его предков на протяжении десяти поколений. Он, Король-оборотень, чья страшная тень после звуков набата удерживала детей дома.

Детские страхи, поднимаясь из глубин памяти, превратили меня в маленькую девочку:

– Я… я заблудилась…

Король направился ко мне. Его трость громко стучала в такт шагам. Два цербера, прекрасно согласуя свои движения с хозяином, торжественно ступали рядом. Они вышли из тени на лунный свет, и я увидела: это не собаки. Это два огромных, абсолютно белоснежных волка, цвет шерсти которых совпадал с цветом жюстокора их господина.

В тот момент когда я наблюдала за ожившей гравюрой с камина, меня охватило безумное, тошнотворное чувство. Как в бредовом сне. Как в кошмаре наяву.

Золотая маска Людовика Нетленного сверкала в окружении фантастической гривы. Длинный, прямой нос, высокий, гладкий лоб, тонкие губы, полное отсутствие какого-либо выражения. Непостижимо фальшивое лицо, как отражение самой эпохи.

История гласила, что Людовику было семьдесят шесть лет, когда он трансмутировался. Но кто знает, как он выглядит на самом деле под этой нестареющей маской? Была ли его плоть омоложена тем же чудовищным способом, что и у других вампиров? Или сохранила увядший вид, соответствующий его преклонному возрасту? Какому еще неслыханному уродству он, возможно, подвергся?

Словно отвечая на вопросы, буравящие мой мозг, Нетленный в свою очередь поинтересовался:

– Заблудились? Действительно? Случайно не вы зарезали одного из наших швейцарских гвардейцев, тело которого было найдено всего час назад на краю садов?

Через прорези его маски блестели зрачки, расширенные в темноте. Этот бездонный взгляд, чернее, чем ночь, лишал сил, как напоминание о моей ничтожности, моей полной уязвимости.

Зубы мелко застучали. Не только из-за страха. Из-за пронизывающего холода. Пробирающего до самых костей, до самой глубины души. Чтобы не упасть, мне пришлось схватиться за Александра. Все пути к спасению были перекрыты.

Как вразумительно объяснить прогулки по садам в руках ненавистного вампира?..

Если только этот жалкий образ не превратить в свое спасение?

– Не только сбилась с пути, Сир, – всхлипнула я. – А также потеряла голову, пытаясь найти свою вечную любовь!

Я подняла глаза на Александра. Вампира, которого поклялась убить.

– Диана? – прошептал тот, нахмурив рыжие брови. – О чем ты?

– Я в плену твоих чар, Александр. С момента нашей поездки. И даже с первого взгляда.

С моих уст слетела отвратительная ложь. Голос дрожал. Но что известно им, свидетелям этой сцены? В их глазах я дрожала не от страха, а от страсти. Только это имело сейчас значение.

– Как пережить еще один час без тебя? Я сбежала из «Гранд Экюри», чтобы найти тебя… Любовь моя.

Я прижалась к его шелковому жилету, будто птичка, пойманная в сеть, и разрыдалась:

– А тот швейцарский гвардеец… Он… он хотел воспользоваться мной, солгав, что ведет к тебе… Я просто пыталась защититься… Как могла… Ножом, украденным с его пояса. Мне никогда в жизни не приходилось обращаться с оружием. Я… я не знала, что он умер от раны.

Слезы обильно потекли по моим щекам. Конечно, не из жалости к убитому. Все напряжение и волнение, накопившееся во мне с начала ночи, разом прорвалось и вылилось, как внезапно разверзшиеся небеса сегодня вечером.

– Мортанж! – прогремел Король, ослепительный в своем гневе, словно молния, пронзившая небо.

Он впервые повысил голос, оставив отрывистый, неопределенно-скучающий тон. При этом металлические губы маски не сдвинулись ни на миллиметр. Эффект произвел неизгладимое впечатление. Рева монарха было достаточно, чтобы заставить замолчать весь сад, всех животных и птиц. Александр вмиг оробел под королевским гневом.

– Вы вскружили голову этой юной смертной, чтобы соблазнить ее! – Король ударил тростью по земле с такой силой, что я почувствовала сейсмическую волну в ногах. – Вы ничего не извлекли из уроков прошлого.

Грудь Александра вздрагивала под моей щекой. Да, вздрагивала от страха. Видимо, «уроки прошлого» относились к той причине, по которой он был изгнан из Версаля двадцать лет назад. Не похоже, чтобы речь шла о пожаре в Опера Гарнье, о котором упомянула Эдме. Какая теперь разница? Важно лишь то, что внимание Короля переключилось с моей персоны.

– Вы снова играли в Дон Жуана, не думая о последствиях? Жалкое создание, погрязшее в человеческих страстях, – продолжал греметь ужасный голос сквозь маску с сомкнутыми губами. – Посмотрите на результат! Я лишаю вас увеселений Двора на два месяца! Никаких балов и празднеств до дальнейших уведомлений.

– Ваше Величество… – пролепетал Александр.

– Молчать! Если бы вы не участвовали в уничтожении поганых мокриц-фрондеров, я, не моргнув глазом, отправил бы вас обратно в изгнание. И на этот раз на сорок лет.

Упоминание о семье скрутило живот, кольнуло сердце. Он назвал их мокрицами. Я осмелилась поднять глаза на монарха и утонула в его бесконечно расширенных зрачках. Мне показалось, что душа и тело падают в бездонную холодную пропасть.

Вероятно, тысячи ночей, проведенных в башне обсерватории за наблюдением планет и звезд, наполнили разум Короля космической пустотой. Бесконечной и застывшей, как сама Вселенная!

Я опустила голову, не в силах выносить это зрелище еще хоть секунду. Иначе сойду с ума. Глаза наполнились слезами, а душа страданиями.

Я перевела взгляд на белых волков, глядевших на меня необычайно расширенными, черными зрачками. Неужели в жилах этих животных тоже течет кровь вампиров?

– Что касается вас, мадемуазель, то вы непростительно глупы, – презрительно продолжил Король. – Влюбиться в вампира, как вульгарная простушка из пригорода. На что вы надеялись? Что он вас трансмутирует? Мало того, что трансмутация без согласия Факультета незаконна, так как требует соблюдения numerus clausus, так и этот наглец далек от реальной власти. Он лишь способен обескровить вас до смерти. Вашего легкомыслия достаточно, чтобы исключить из школы…

Я не видела ничего, кроме своих босых ног, покрытых ссадинами. Во рту ощущался горький привкус страха перед суровым наказанием.

– …но ваша храбрость, чем бы она ни была вызвана, требует, чтобы мы оставили вас. Вы убежали от мужлана, который покусился на вашу добродетель, и от двух вампиров на охоте. Большой подвиг для такой маленькой серой мыши, как вы.

Серая мышь. То же прозвище, которым наделила меня Эленаис, чтобы оскорбить. Но в устах Короля, как ни странно, оно прозвучало как комплимент.

– Сурадж, отведите девушку в «Гранд Экюри». И проследите, чтобы ей выдали достойный гардероб вместо этих лохмотьев. Стыдно подопечным Короля ходить в тряпье. А сейчас звезды зовут меня. Эмпирей[22] поразительно ясный после дождя… Идемте, Экзили. Оставим жалкие перебранки придворным, не имеющим достойных интересов, и погрузимся в бесконечное созерцание пространства и времени.