На хвост адвокату сразу по выходу его из ресторана плотно сели ребятки из милицейской криминальной разведки, которых этот самовлюбленный кретин, естественно, не заметил, вполне благополучно приведя «хвост» к загородному особняку, где, по предварительным данным, и обреталась Аллочкина подруга. Что и требовалось доказать…

Парк, благодаря прекрасно знающему родной город оперу, отыскали без труда. Благо был он небольшим и, значит, отыскать в нем нужного человека было задачей для десятка человек вполне посильной. Рассыпавшись по аллеям, братья, получившие подробный словесный портрет разыскиваемого, включили портативные рации и периодически обменивались информацией о достигнутых в поиске успехах. Братья кружили по островку зелени в городских джунглях, распугивая жаждавших уединения влюбленных и алкашей, чуть ли не заглядывая в каждый куст и под каждую лавочку. Похвастаться, увы, пока было нечем, но чуть больше чем через полчаса в эфире циркулярно пронеслось: «Нашли!» Те, кому улыбнулась удача, тут же, назвав конкретную точку, затребовали личное присутствие отца Михаила. Стоило Алексею, все это время сопровождавшего священника в вынужденной прогулке, увидеть «пропажу», как он сразу понял, почему…

Вид следователя, обнаружившегося на пеньке, торчащем из обрыва, находящегося уже, собственно, за пределами парковой ограды, был ужасен. И дело было даже не в недельных как минимум небритости, немытости и непричесанности. Глаза его, из которых катились крупные слезы, производили впечатление двух стеклянных шариков, абсолютно ничего не видящих и не выражавших. Последний в своей жизни поцелуй следователь дарил не той, которая была еще так недавно счастьем его жизни, а теперь разбила и сердце, и жизнь, и разум, а верному «макарову». Ствол табельного пистолета был воткнут в рот, а побелевший от напряжения палец лежал на спусковом крючке. Оставалось лишь удивляться и радоваться тому, что последнее, роковое движение еще не сделано. С другой стороны, ждать этого, похоже, было недолго.

В подобной ситуации совершать какие бы то ни было резкие движения и поступки – верх глупости. Нет, если вы, конечно, хотите как раз того, чтобы ваш друг украсил окружающий пейзаж яркой палитрой алого и пораскинул мозгами в самом прямом смысле, тогда – вперед… Бросайтесь к нему со всех ног, орите, что есть мочи: «Ты что, старик, сдурел совсем!?» Решительно требуйте, чтобы он «перестал заниматься херней», а самое надежное – попытайтесь отобрать орудие готовящегося самоубийства. То, что окончание ваших громких и решительных призывов прозвучат уже над трупом, гарантировано практически на сто процентов. Ну, разве что осечка произойдет…

Исходя именно из этих соображений все братья, к этому моменту уже сомкнувшие плотное кольцо вокруг полянки с пеньком, застыли на месте как вкопанные. Застыл и Алексей. По правде говоря, он абсолютно не соображал, что именно сейчас следует делать, поскольку в подобной ситуации оказался впервые в жизни. Раньше в тех случаях, когда он видел перед собой человека с оружием, оно, это самое оружие, как правило, было направлено на него самого. В подобной ситуации все было просто и ясно (как бы дико и парадоксально подобное утверждение ни звучало!). Теперь же ни один из привычных и наработанных алгоритмов действия не подходил. По той простой причине, что человека с оружием надо было не обезвреживать или нейтрализовать, а защищать и спасать. Причем от него же самого.

Хрустнула сухая ветка, прошелестела трава, и мимо Алексея скорым шагом прошествовал отец Михаил. Одной рукой он держал перед собою собственный наперсный крест, другою прямо на ходу осенял крестным знамением сидящего на пне следователя. Тот, сперва как будто и не заметивший идущего к нему священника, вдруг застонал, поднимая к нему бессмысленное лицо. Палец на спусковом крючке задергался, и Алексею нестерпимо захотелось зажмурить глаза… Выстрел тем не менее так и не прозвучал, а батюшка уже стоял прямо перед следователем. Приложив ему крест ко лбу, отец Михаил начал чеканить слова молитвы, известной каждому верующему:

– Отче наш, иже еси на небесех…

– У-у-у… М-м-м… Э-э-э-а-а…

– Да святится имя твое… Ну же! Да придет царствие твое… Ну же, ну!

– А-а-а-у-у… Ах-хх! И да пребудет воля твоя, яко на небесах, так и на земле! – следователь, дернувший пистолет изо рта резким движением, порвал себе, похоже, мушкой верхнюю губу. Но брызнувшая кровь не помешала ему повторять за священником слова молитвы – сперва как будто автоматически, а затем и осознанно. Плакать он не прекратил, но муть покидала его глаза с каждым мгновением.

– Вот так! Вот так! Хлеб наш насущный дай нам днесь… Дай-ка сюда пистолет, вот так, молодец… Что замолк? Творим молитву! И остави нам долги наши, яко же и мы оставляем должникам нашим… Все сюда, помогите ему! А ты молись, молись…

Неизвестно, сколько времени бедолага следователь провел на том месте, где его обнаружили, не меняя, похоже, при этом позы. Сперва, при попытке подняться, он упал на колени, да так и повторял за отцом Михаилом читаемые тем молитвы. Потом дюжие братья подняли его и практически понесли к машине. Видно было, что сейчас ему лучше отправиться по тому же адресу, что и оперу, то есть в госпиталь. Ну, хоть какая-то моральная компенсация эскулапам – умыкнули одного пациента, а возвращают сразу двоих. Правда, одного ненадолго – оперу предстояло еще «приятное» свидание в ресторане.

На этом этапе пришлось разделиться. Одна группа братьев, усиленная отцом Киприаном, отправилась к следователю домой. Там должна была находиться его супруга, с которой проблем, скорее всего, хлебнуть предстоит достаточно. Большая часть братьев отправилась непосредственно к загородной резиденции ведьмы – занимать позиции, разведывать подходы, короче говоря, готовить штурм. Возглавлял их брат Георгий, тоже, как и отец Михаил, в силу особой важности операции, принимавший в ней личное участие. Сам же глава Братства в данную минуту пребывал в кабинете начальника областного управления милиции.

Импровизированное совещание, предшествовавшее этому визиту, провели прямо в салоне внедорожника. В нем, помимо обоих священников и брата Георгия, участвовали Егор Павлович и не успевший еще отправиться в госпиталь опер. От следователя, который ни говорить, ни передвигаться самостоятельно пока что не мог, толку не было никакого. Допустили к разговору и Алексея – в качестве бывшего сыскаря и по личной инициативе отца Михаила. Главная тема для обсуждения, собственно, была одна: сколько у них времени? По всему выходило, что мало…

– Ведьма такой силы, как та, что мы тут имеем, вмешательство наше почует очень быстро. Думается мне, уже почуяла, – это решил высказаться отец Киприан

– И что она делать будет?

– А это, как говорится, зависит… От того, прежде всего, какую эта злодейка цель перед собой имеет.

– У ведьмы всегда одна цель – людям вредить, дьявола тешить!

– Это всем нам известно, – отец Михаил слегка даже поморщился, – так что давайте без общих фраз. Сейчас нам как раз конкретика нужна.

– Ну, а что может быть нужно от тетки, которая к банку отношение имеет? – это позволил себе подать голос опер, до этого в присутствии священников слегка робевший. – Деньги, деньги и еще раз они же! Вопрос в другом – какие именно суммы и в каком виде эта стерва получить хочет?