Когда он не давал сменить подгузник, визжал и крутился бешеной колбасой, разбрасывая какашки по всей комнате, я называла сына как угодно, только не «золотом».

– Но с нами он так себя не вел, – разводят руками счастливчики.

– Разумеется, – улыбаюсь я в ответ, а сама думаю: «Отлично, просто отлично!»

В конце концов я пришла к выводу, что все дело во мне. В общем-то, теперь я почти всегда прихожу к такому выводу. Должно быть, Генри чувствует мою материнскую некомпетентность и ловит меня в моменты слабости, которые случаются довольно часто.

Но пару лет спустя, обзаведшись вторым ребенком, я стала думать иначе. Я смирилась с тем, что Генри просто такой, какой есть. И родителям, увы, достается его «темная» сторона.

Я знаю, что не одинока в своей «везучести». Бесчисленные истории, которыми делились со мной другие мамы и папы, подтверждают мою правоту. Знакомый отец семейства рассказывал, что одно время они с женой искренне верили, будто сын объявил им вендетту. Бабушка с дедушкой докладывали, что мальчик просто ангел, а нянечки в детском саду так и сыпали комплиментами. Но все это было сплошным притворством: дома ребенок напоминал уменьшенную копию Джуниора из фильма «Трудный ребенок».

Я, конечно, посмеялась над подобным сравнением, но родителям мальчика было не до шуток. Они действительно не могли понять, почему один и тот же ребенок сводит их с ума – и идеально ведет себя с чужими людьми.

Думаю, нам всем стоит помнить, что дело не в везении. Нужно просто благодарить небо за то, что дети хоть иногда ведут себя хорошо. Если люди считают, что мои сыновья – «золотые мальчики», значит, они не откажутся приглядеть за ними в следующий раз! О другом исходе я даже думать боюсь.

И все же, признаюсь, иногда мне прямо-таки хочется, чтобы мои драгоценные дети проявили себя во всей красе перед кем-то, кроме нас с Джеймсом. Я жажду услышать от кого-нибудь «Господи, как сегодня с ними было тяжело», пожать плечами с видом «Добро пожаловать в мой мир» и объяснить, что это еще цветочки! Наверное, мне просто нужно, чтобы кто-нибудь оценил мой тяжкий труд.

Я ведь об этом уже говорила? ☺

В моей практике наберется с десяток (а то и с сотню) дней, которые я смело могу записать в категорию «Вычеркнуть из памяти и не вспоминать никогда». Если бы в те дни меня попросили приготовить коктейль «Материнство», я бы смешала растерянность, раздражение, немыслимую скуку и щедро приправила их чувством вины за все вышеперечисленное. Наслаждайтесь!

У меня ушел год на то, чтобы разобраться, чем же были похожи друг на друга эти дни. Вывод лежал на поверхности: все это время я сидела с детьми в четырех стенах, не высовывая носа на улицу.

Будучи мамой-новобранцем, я регулярно совершала одну и ту же ошибку: думала, что дома с детьми будет проще. Даже когда у меня на руках был только младенец Генри, то есть мне не приходилось запихивать в машину строптивого трехлетку, я почему-то снова и снова наступала на эти грабли. Возможно, причина была в том, что спланировать что-то с детьми и добраться вовремя – задача практически невыполнимая. Ты обещала другу, что приедешь около одиннадцати, на часах уже половина первого, значит, у него скоро закончится обед, а если вы выйдете из дома после часа, то ребенка нужно будет укладывать спать, так зачем вообще шевелиться?

Иногда я чувствовала себя настолько вымотанной и обессиленной, что мне казалось, будто сидеть дома попросту безопаснее – для меня, для детей и для окружающих.

Ведь если мы останемся в родной гостиной, никто не будет укоризненно наблюдать за очередной истерикой Генри, малыш Джуд ни на кого не срыгнет в «Старбаксе» (да, такое бывало), и мне не придется десять минут заталкивать в коляску отчаянно сопротивляющегося трехлетку, чтобы в конце концов сдаться и подкупить его шоколадкой. В подобные моменты мне хочется крикнуть окружающим: «Я знаю, что он ведет себя отвратительно и не заслуживает шоколадки, но я просто не представляю, что еще сделать!» – и разрыдаться от бессилия. Если мы выйдем из дома, случиться может все. Следовательно, лучше отсидеться.

Увы, но нет. Не лучше.

Я на собственном опыте убедилась, что торчать целый день дома – почти всегда ужасная идея. Когда я сравниваю сотни дней, проведенных в четырех стенах с детьми, и сотни, когда я все-таки выходила на улицу, то прихожу к выводу, что пережить последние было куда легче. И хотя с детьми я стала тяжела на подъем (а вы попробуйте собрать двух разновозрастных, но одинаково вредных мальчишек, упаковать сумку вещей на случай «если пойдет дождь» и себя не забыть привести в порядок), сидеть с ними в заточении куда страшнее.

Я всегда воображала, что наши «домашние дни» будут тихими и уютными. Думала, мы будем лепить, вырезать, рисовать или играть в спокойные игры. Реальность, как обычно, оказалась куда менее радужной. Обычно в такие дни я бегаю по дому, пытаясь сдержать наступающий хаос (то есть занимаюсь уборкой и стиркой), и попутно отслеживаю, чем младший сын решил почесать десны на этот раз («Только не зарядка от телефона! Генри, отними у него зарядку!»). О подтирании поп и сопливых носов даже говорить не буду. Как и о десятой кряду попытке попить неостывшего чаю.

А когда мне все-таки удастся налить себе горячего, кто-нибудь обязательно заплачет.

День дома тянется невероятно долго.

Пока вы разбираетесь, как изюм из йогурта оказался за батареей – все это под неумолчный шум интерактивных игрушек, – каждая минута длится словно час.

Если же дело все-таки доходит до занятий творчеством, проще сразу застрелиться. Генри, только что требовавший «пять красок и пять кисточек», дожидается, когда я поставлю их на стол, мгновенно заявляет, что ему нужен маркер (мой маркер, второй из двух уцелевших!), и вот я уже готова взорваться от злости.

К началу утренних новостей я практически лезу на стену. А Генри принимается канючить, чтобы я включила ему мультики. Но я понимаю, что и без того ими злоупотребляю. Такими темпами у детей скоро станут квадратные глаза (это же на самом деле неправда, верно?). Поэтому телевизор приходится выключать.

Иногда я начинаю готовить обед уже в 11:15. Потому что после обеда можно считать, будто половина дня позади. Понимаю, глупо так рассуждать, ведь на самом деле я просто пытаюсь убить время. Но «после обеда» звучит более оптимистично – и на горизонте уже маячит Час, Когда Придет Спаситель (то есть папа вернется с работы). А там уже не за горами купание, пижама, книжка в кровати, теплое молоко и «спокойной ночи, родной». Я всегда ужасно себя чувствую, когда мечтаю, чтобы день поскорее закончился – ведь я должна ценить каждое мгновение со своими малышами (еще порцию коктейля «Материнство», пожалуйста!). Но если вы день за днем сидите с детьми в четырех стенах, поглядывание на часы обязательно войдет у вас в привычку.

Если на вечерний вопрос Джеймса «Дорогая, как прошел день?» я отвечаю «Ужасно. Ненавижу сидеть дома. Ненавижу декретный отпуск. Кто вообще додумался назвать его отпуском?», значит, мы с детьми торчали дома. Но если Джеймс слышит в ответ: «Ты знаешь, хорошо!», мы с мальчиками точно куда-то ходили.