Помолчав, он добавил:

– Он угрожал мне.

– Что?!

– Повторяю: Кирилл Ольшанский угрожал мне и требовал сохранить визит и факт займа денег в тайне. Но к тому времени я все рассказал Фирсову.

– То, что угрожал, тоже сказали?

– Безусловно. Как я мог это скрывать?

– Вы сдали Кирилла, чтобы спастись самому?..

– Что за жаргон. Вы в чем-то подозреваете меня?

– Теперь – да.

– В чем же?

– Вы оболгали его и намеренно ввели Фирсова в заблуждение.

– Я обескуражен. Вы не понимаете, о чем говорите.

– Теперь я уверена, что, когда Кирилл явился в номер, труп уже лежал в вашей спальне. Все было подстроено.

– Я тут ни при чем! Сколько раз повторять!

– Одного понять не могу, зачем вы спрятались в ванной? Вам нужно было пройти в спальню, увидеть труп и вызвать полицию. Только и всего.

– У меня был понос! – вскричал Шмельцов. – Простите за подробности, но вы меня вынуждаете.

В тот момент Лионеллу посетила догадка:

– Пистолет специально подложили. Редкий мужчина не возьмет в руки оружие. Все было рассчитано.

– Вы – сумасшедшая. Простите, Лионелла, я всегда считал вас взвешенным человеком. Сейчас не знаю, что думать.

– Думайте что угодно. Только вот что… Не сомневайтесь – я буду рыть землю и докопаюсь до истины…

– Копайте, дорогая, копайте.

Из ритуального зала стали выходить первые люди, Шмельцов галантно попрощался, после чего куда-то исчез.

Из двери вышла Полторацкая, они расцеловались, и Милена сказала:

– Как хорошо, что ты здесь. Нам так будет ее не хватать.

– Где Порфирий?

– У него время молитвы. Прощание закончилось, а он все стоит. Выглядит крайне неприлично.

– Странный человек.

Милена затрясла головой:

– Знаю, дорогая… Той ночью он явился в твой номер. Но я все объяснила следователю и тебе сейчас говорю: Порфирий страдает сомнамбулизмом. Диагноз подтвержден консилиумом известных врачей – его способности в свое время изучались в профильном институте.

– Порфирий – лунатик?

– Представь себе – да. Однажды ночью я застала его за стиркой одежды. При этом он спал. Утром – никаких воспоминаний. Память – как чистый лист.

К ним подошла Марго:

– Нам будет так ее не хватать…

– Да что же это такое… – поморщилась Лионелла. – Ни одного человеческого слова. Неужели трудно сказать: Катерина была не самым хорошим человеком, но нам ее жаль!

На них стали оглядываться. Марго и Милена мгновенно растворились в черной толпе. Участники церемонии постепенно расселись по машинам, и траурный кортеж выехал за ворота. Все закончилось.

Лионелла испытала физическое облегчение и не собиралась ехать ни на кладбище, ни на прощальный обед, который устраивал Мишель Петухов.

– Полегчало, миленькая?

Лионелла обернулась и увидела перед собой старца Порфирия.

– Что?

– Легче стало тебе, говорю…

Она невпопад кивнула.

– Играете… все играете… – чуть слышно сказал старец.

Лионелла решилась на вопрос:

– Зачем приходили той ночью?

Порфирий смиренно опустил глаза:

– Бог привел. Под богом ходим. Кто же еще?

– Вы что-нибудь помните?

– Зачем это? – Старец поднял глаза и посмотрел на небо: – Его промысел. Ему – знать. А ты, голубка, к старому возвращайся…

– Не понимаю.

– Как не понять? – Порфирий посмотрел на Лионеллу, и взгляд его ожил. – Ясно сказал.

Из подъехавшей машины выглянула Милена:

– Едем, Порфирий.

Старец кротко вздохнул, перекрестился и забрался в автомобиль Полторацкой.

Володечка Черенцов позвонил в тот момент, когда Лионелла подъехала к дому.

– Можем поговорить? – спросил он.

– Конечно, – ответила Лионелла.

– Не по телефону.

– Где и когда?

Кто-то постучал пальцем в боковое стекло. Лионелла посмотрела в окно и увидела Черенцова.

– Ждал меня? – Она вылезла из машины.

– Ждал.

– Ну что ж, давай говорить. – Лионелла помахала рукой водителю, дескать, въезжай во двор.

– Просьба у меня от всей нашей группы… – Володечка говорил через силу. По-видимому, его попросили и он не смог отказать. – Деньги есть. Андрон слезно просит продлить договор аренды.

Лионелла уткнулась лбом в его грудь:

– Ну, хватит… Не мучайся. Передай Андрону, что у него есть неделя. С Кириллом я все улажу.

Сказав так, она вдруг подумала, что утрясать, скорее всего, придется с Региной Криволуцкой. Однако мысленно успокоила себя: нет человека, нет проблем. По крайней мере, до тех пор пока новая хозяйка дома не явит себя миру.

Следующий аргумент Володечки буквально сбил ее с ног:

– Наш режиссер предлагает тебе роль.

– Роль? – у Лионеллы перехватило дыхание.

– Думаю, для того чтобы продлить срок аренды, – ответ Черенцова был честным, но обидным.

– Я понимаю, – растерянно проронила она.

– Но тебе нужно соглашаться.

– Что за роль?

– Мать героини.

– У вас – музыкальный клип, – сказала Лионелла.

– По сюжету много действующих лиц.

– Я не уверена, что справлюсь.

– Смеешься? – Володечка привел нужные аргументы: – Ты – профессионал. Пусть жизнь сложилась не так. Никогда не поздно ее исправить.

– Когда мне прийти?

– Сейчас. – Он посмотрел на часы. – Через полтора часа начинаем.

И уже через тридцать минут Лионелла сидела у зеркала в чужом платье, и гример накладывал на ее лицо тон. В соседнем кресле устроился Черенцов.

– Как в старые добрые времена.

Лионелла сказала:

– Что-то я волнуюсь…

– Все будет хорошо. Верь мне, деточка.

Гримерша сдернула салфетку:

– Закончили…

– Идем покурим, – Черенцов достал сигареты.

Они вышли на улицу и уселись на скамейку под яблонями.

– Знаешь, Володечка, меня с этим домом многое связывает.