– Недавно, – ответила я. – Возможно, в ту ночь, когда родились котята, он потерял свою привлекательность. – Это было правдой. Несмотря на все, что произошло на вечеринке Оливии, я много думала о Трее, и не только из-за постоянных докапываний мамы.

Трей остановился и взял меня за руку. Наши пальцы переплелись, и он посмотрел мне в глаза. Мимо нас проехала какая-то машина. Я знала, что он собирался сделать, и мне хотелось замедлить время, чтобы запомнить этот момент во всех подробностях. Он наклонился и неловко поцеловал меня. Сначала наши губы делали совсем не то, а носы мешались. Наверное, первые поцелуи обычно именно так и происходят, когда никто еще не знает, что делать. Через пару секунд все стало на свои места и Трей подтянул меня к себе.

– Рад, что мы наконец освободили дорогу, – застенчиво улыбнулся он, когда мы разомкнули объятия.

– Правда? А дорогу чему? – поддразнила его я.

– Всему, – последовал ответ, и мое сердце воспарило.

– Так позволь мне спросить, – сказал Трей, когда мы, взявшись за руки, повернули к обратно к дому. – Когда вы играли в ту игру, Вайолет рассказала историю еще о чей-то смерти? Предсказала ли она твою?

Я почувствовала, как тьма вокруг нас стала плотнее – спокойствие и радость, испытанные мной мгновение назад, когда Трей поцеловал меня, улетучились. Как могла я так быстро забыть, что смерть ждала за поворотом? Она могла забрать меня или Трея в любой момент.

– Она предсказала смерти всем, – чуть ли не прошептала я. – Кроме меня. Она не могла представить для меня другой смерти, помимо…

Трей глянул на меня с напряженным вниманием.

– Она сказала, что видела лишь пожар. Видела смерть Дженни. Не мою.

Мы шли по кварталу молча, пока Трей обдумывал услышанное. Впервые я задумалась, нависла ли надо мной угроза смерти. Даже после гибели Дженни я так остро не ощущала собственную смертность. Все умирают, все умирает, но никогда раньше до этого момента я не задумывалась, когда наступит моя собственная смерть. Что же Вайолет такого сделала, чтобы устроить трагедию всего за пару дней? Намеренно ли? Лелеяла ли она тайное желание убить всех, кто с ней подружился?

– Как хорошо ты знаешь эту Вайолет? – спросил Трей, словно читая мои мысли. – Мне она кажется довольно хреновой подругой.

* * *

Я поделилась с Треем деталями историй Вайолет о Кэндис и Мише и созналась, что собиралась подобраться к ней поближе в попытке понять, что именно происходит.

– Этот план кажется опасным. На мой взгляд, нужно эту Вайолет вернуть в девятый круг Ада, а не становиться ее подругой, – заметил Трей.

– Но я ей нравлюсь. И кажется, она считает, что во мне есть что-то особенное – потому что ей не удалось предсказать мою смерть. Я и правда думаю, что если смогу получше ее узнать, то пойму, сбудутся ли остальные предсказания, – объяснила я ему. Чем больше я раздумывала над своим планом подобраться поближе к Вайолет, тем больше убеждала себя, что все пройдет успешно. Учитывая слова Трея о том, как Оливия схватила руль его машины и заставила предсказание сбыться – нужно было срочно во всем разобраться, прежде чем подобное случится с кем-то еще.

Трей вызвался поискать информацию о паранормальных явлениях, чтобы понять, существует ли сверхъестественное объяснение силы Вайолет. Мы обменялись номерами телефонов. Забавно: мы знали друг друга всю жизнь, но никогда раньше не переписывались. Я вернулась домой с чувством, что отправляюсь на миссию – это слегка притупило боль от тишины вместо топота по коридору лапок готовой встретить меня Мокси.

Приготовившись ко сну, я задумалась, испытывает ли Вайолет хоть малейшее чувство вины за содеянное или крепко спит, ничуть не переживая из-за горя, обрушившегося на семью Оливии. Засыпая, я вспомнила, как Дженни помахала мне, стоя в огне у окна, пока дом горел. Мне нужно было изо всех сил постараться понять, что Вайолет сделала с Оливией. Никогда не прощу себе, если мне этого сделать не удастся.

* * *

Странно было проснуться утром не под шорох корма, который мама обычно насыпала на кухне в миску Мокси. Когда будильник зазвенел и я вышла из комнаты, дверь маминой комнаты все еще была закрыта. Перед выходом из дома я быстро убрала еду и миски с водой Мокси в коробку в гараже, чтобы маме не пришлось их видеть, когда она проснется. Оказалось, Трей сидел на ступеньках и ждал меня. Не обменявшись ни словом, мы направились в школу.

Пойти вместе казалось как никогда правильным решением.

Я не стала читать статью о прощании с Оливией и похоронах в «Газете Уиллоу», пока не вернулась домой. Под заголовком «Весь город оплакивает смерть старшеклассницы» процитировали слова одиннадцатиклассницы Вайолет Симмонс: «Никто не может поверить, что это произошло. Оливия Ричмонд вдохновляла нас всех и была одной из моих лучших подруг».

Любой человек в городе, прочитавший статью, подумал бы, что Оливия и Вайолет были друзьями всю жизнь.

Кэндис вернулась в школу в следующий понедельник, напичканная лекарствами, похудевшая и утратившая веселость. Только после этих изменений я поняла, насколько больше она мне нравилась раньше, когда была маленьким взрывом солнечного света и шума.

Мать Кэндис в прошлую пятницу поменяла ей расписание. Мы с Мишей видели, как миссис Лерер сидела в кабинете директора с мистером Бобеком, школьным психологом. Миша сказала мне, что мама Кэндис позвонила ее маме, чтобы расспросить о Вайолет. Она сообщила миссис Портной, что вычеркнет из расписания Кэндис уроки, на которые ходит новенькая. Кэндис перестала рассказывать о предполагаемых злых силах Вайолет и ее вине в смерти Оливии только через пару недель интенсивной психотерапии и приема успокоительных.

Не знаю, что мама Кэндис сказала мистеру Бобеку в качестве оправдания отказа от обязательных уроков, но в результате меня, Мишу и Вайолет вызвали в офис директора для сурового выговора. Когда на уроке английского мне передали записку на бумаге розоватого цвета с требованием прийти, я удивилась.

– Девочки, я не знаю, какое религиозное воспитание вы получили, и, если честно, это не мое дело, – сказал нам директор Ниландер, откинувшись назад во вращающемся кресле. Я сидела посередине, пытаясь сохранять безопасную дистанцию с Вайолет, сидевшей слева, и чуть ли не чувствовала ярость, исходившую от сидевшей справа Миши. – Но когда я слышу обвинения, что ученицы моей школы играют в игру со злыми духами и, предположительно, призывают их, я считаю должным вмешаться.

Мое внимание обратилось к окну, к дождю и лужам, уже появившимся на учительской парковке. Директор Ниландер с женой были прихожанами церкви Святой Моники, куда мы, бывало, ходили до развода моих родителей. Насколько я знала, семья Портной вообще редко посещала церковь, не считая Пасхи и Рождества, так что не могла не чувствовать, что директор Ниландер ругает именно меня – хотя и знала, что Вайолет с семьей часто ходили в церковь.

– А теперь, если у вас есть вопросы о жизни после смерти или о вашем Создателе или, Господи, просто о том, как весело провести время, советую вам поговорить с представителем вашей церкви, учителем, которому вы доверяете, или родителями. Очень опасно ввязываться в оккультные практики, – предупредил нас директор Ниландер, поправляя на курносом носу очки в проволочной оправе.