Я хмыкнула. Ну, кое-кто в «Метраже» не только присматривается,а уже огребает нетрудовую копеечку лопатой. Жилина наживается на афере слиповыми телефонами. Бабиченко впаривал одну и ту же квартиру десяткупокупателей. Чем больше я узнаю риелторов, тем меньше верю в людей.

Калерия Семеновна Пыкова, 1942 года рождения, оказаласьмаленькой и кругленькой пенсионеркой, с ласковой улыбкой на румяном личике.Такая, знаете, уютная бабушка Красной Шапочки, точь-в-точь какую художникирисуют на страницах детских книжек.

– Проходите в гостиную и садитесь, – пропела онамне на ходу, – а я пока чай заварю.

Я вошла в единственную комнату и поморщилась. Пенсионеркаявно не страдала патологической аккуратностью. Вещи, среди которых находилисьнемыслимые для городской квартиры, в художественном беспорядке валялись повсему пространству. В кресле, например, лежала изъеденная ржавчиной брезентоваяпалатка, на полу около окна я заметила горку разноцветной керамической плитки,у стены стояла одинокая лыжная палка, а на журнальном столике пылилась целаякипа старых журналов. «Юность, № 4, 1979 год», – прочитала я на том,что лежал сверху.

Признаюсь, что я сама не идеальная хозяйка. И в моеймикроскопической квартирке полно предметов, по которым давно плачет помойка.Вот только в своем беспорядке я чувствую себя комфортно, а смотреть на чужойбардак мне почему-то не нравится. Поэтому я сразу же нацелилась на диван –отдаленный оазис порядка в этой захламленной комнате (розовый махровый халат идве засаленные диванные подушки, в далеком прошлом бежевого цвета, не в счет).Однако передо мной возникло препятствие: свернувшись клубком, на диване лежалабелая мохнатая собачонка.

Она была из породы тех мелких и вечно дрожащих тварей,которые на улице громко облаивают всех, кто встречается им на пути. Едва яприблизилась, собачонка тут же продемонстрировала свои голосовые способности.

– Кыш! Пошла вон с дивана! – замахала я руками намоську.

Даже не сдвинувшись с места, в ответ собака еще сильнеезашлась в визгливом лае.

Калерия Семеновна что-то прокричала мне с кухни, но за всемэтим шумом я ее не расслышала. Во мне начало вскипать раздражение. Да что жеэто такое творится, люди добрые? Имеет право усталый человек, набегавшийся помегаполису, присесть на мягкий диван и вытянуть ноги? Или эта радость бытиядоступна только маленькой визгливой шавке? Кто из нас двоих царь природы вконце-то концов?

Я взяла лыжную палку и как следует стукнула ею по диванурядом с собачонкой. Поднялось облачко пыли, но животное по-прежнему нагловосседало на своем месте и облаивало меня на чем свет стоит. Второй удар –скорее символический – я нанесла уже по визгливой твари. Сначала моськаподпрыгнула чуть ли не до потолка, а потом опрометью кинулась на кухню. Оттуданемедленно раздались причитания Калерии Семеновны. Ну вот, сейчас меня съедят спотрохами: я замахнулась на святое.

Уже через мгновение в комнату влетела пенсионерка с собакойна руках.

– Мулечка пошла! – закричала она. – Девочкамоя! Радость-то какая! Боже мой, как же вам это удалось?

И она принялась вертеть собаку из стороны в сторону ицеловать ее в мохнатую слюнявую морду.

– Доченька, спасибо большое! Дайте я васрасцелую! – Теперь Пыкова кинулась ко мне.

– Не стоит беспокоиться. – Я резво прыгнула надругой конец комнаты. – А что, собственно, произошло?

Захлебываясь от радости, Калерия Семеновна рассказала мнеследующее. Оказывается, уже больше двух лет Муля не ходила. У собаки внезапноотказали задние ноги. Пенсионерка истратила целое состояние на визиты кветеринарам, но все впустую. В результате Муля днями напролет валялась на диване.Хозяйка относила ее кушать на кухню к мисочкам с едой, а справлять малую ибольшую нужду – на улицу. И вот когда надежда на выздоровление псины совсемугасла, пришла я и чудодейственным образом ее излечила. Ну разве это невосхитительно?

Я взглянула на нахальную собачью морду. По всей видимости, уМули была болезнь под названием «воспаление хитрости». Многие животныепериодически ею страдают. У одной моей подруги была овчарка. Однажды онасломала лапу, и ей наложили гипс. Псина выглядела совершенно несчастной, когдапонуро волочила раненую ногу. Жалея ее, хозяева стали позволять своему питомцуто, что раньше категорически запрещали: клянчить еду около обеденного стола,лежать в кресле, поглощать в немереных количествах сдобное печенье. Лапа уовчарки долго не проходила. Когда сняли гипс, животное еще продолжало хромать.Подруга сбилась с ног, выясняя у ветеринаров причину. Кость, что ли,неправильно срослась? Эскулапы в ответ лишь разводили руками: рентгенпоказывает, что лапа в норме. Собаку опять жалели и опять закармливали разнымивкусностями.

Так бы псина заработала себе ожирение, если бы в одинпрекрасный день подруга не стала свидетельницей забавной сцены. Овчарка гулялаво дворе и, увидев кошку, во весь опор понеслась за ней. Ничуть не прихрамывая.Кошка взобралась на дерево, собака резво поскакала назад – и тут заметила, чтохозяйка за ней наблюдает. Псина мгновенно напустила на себя несчастный вид истала припадать на «больную» ногу. И даже жалобно поскуливала: вот, мол, как ястрадаю! Но напрасно: ее уже раскусили и перестали делать поблажки. Вскорехромота у овчарки благополучно сошла на нет: что толку притворяться, если заэто не угощают сдобными булочками?

– Так о чем вы хотели со мной поговорить? –поинтересовалась Калерия Семеновна, появившаяся в дверном проеме.

– Видите ли, в чем дело… – начала я, но внезапнообнаружила, что моя фантазия истощилась. Ну просто совершенно ничего неприходит в голову! Впрочем, неудивительно: много ли вранья выдержит такойпатологически честный человек, как я?

Ладно, главное – ввязаться, а там посмотрим.

– Дело в том, что я новый сотрудник агентства «Метраж»,заменяю Аркадия Васильевича Бабиченко…

– Надеюсь, с ним ничего не случилось? – участливоотозвалась Пыкова.

– Просто он больше у нас не работает, – уклончивосказала я. Тут меня осенило. – Так вот, а в агентстве, представляете себе,живет собака. Ну, бездомная. Мы ее подкармливаем. И однажды приходим мы наработу и видим, как псина догрызает папку с документами.

– Вероятно, это щенок, – заметилапенсионерка. – У меня была собака, так она в детстве тоже всю обувь у меняперегрызла.

– Да, точно, щенок. И вот какая досада: ваш договор опокупке квартиры с отсрочкой заселения был уничтожен.

– И что же теперь делать? – забеспокоилась КалерияСеменовна. – Это имеет какое-то значение? Может быть, надо составитьновый?

И тут меня осенило во второй раз, вероятно, сегодня у меняпо гороскопу какой-то небывалый всплеск умственной активности. Мне надопредоставить пенсионерке альтернативу: либо составлять договор заново, либо егорасторгнуть (и соответственно получить назад свои деньги). Если старушка незахочет больше иметь никакого дела с квартирой на «Войковской», вывод прост:она уже знает про мошенничество. И следовательно, именно она убила ВиолеттуВладленовну Копейкину. Или по крайней мере явилась заказчицей этого убийства.